Район: репортаж

Гигант-спецназовец, умевший руками разбивать кирпичи, имел одну тайную страсть. Он писал неумелые и грубые, но при этом – очень честные стихи. Про друзей, про свою тяжёлую работу. И про Район. Он почему-то понимал, в отличие от многих других, что, несмотря на все таящиеся в нём опасности, он может быть очень красив. И доказывал это постоянно.

То полыхая серебристыми зигзагами в тёмно-фиолетовом небе во время частых гроз, то переливаясь под скупым солнцем блестящими волнами местного, Изменённого ковыля.

Или закручиваясь серыми спиралями столбов пыли «с добрым утром», бликуя сполохами «разрядников» в катакомбах разрушенных зданий, еле-еле светясь бирюзовыми озерцами «ведьминого студня».

Ловушки… Они создавали то, чего не было больше на всей Земле. Страшные, завораживающие и опасные. Берущиеся из ниоткуда, кажущиеся чем-то, что не может быть настоящим.

Они – самая главная опасность Района. После людей, обитающих в нём. И среди этих двух финалистов идёт постоянный конкурс.

Каждый из рейдеров и военных, постоянно находившихся здесь, мог долго перечислять тяжести столкновений с тем, или иным местным порождением.

Голема, большого льва-грея, цербера, рептилоида, мертвяка, туманного волка и резуса – увидеть легко. Вурдалака, цверга, сфинкса или даже бэньши, если она существует, сложнее. Но против каждого из них всегда найдётся аргумент: пуля, граната, нож, приклад или кулак, если больше ничего нет.

А против аномалий? Что можно сделать против электричества «разрядников», которые загнали тебя в угол между старым зданием мехмастерской и бетонным, разваливающимся и высоким забором?

Как справиться с «добрым утроом» или двумя, прямо перед тобой и выходом из подземных коридоров? Когда за тобой слышится хриплое и не по-человечески учащённое дыхание пары вурдалаков. А у тебя – остался только «Макар» с тремя «патриками» и всё?

Дихлофос ругнулся под нос, заметив еле видное марево перед собой, и поднял вверх руку. Группа остановилась.

– Что там? – В наушниках сержанта раздался голос Бармаглота. – У меня на детекторе ничего нет.

– У меня тоже, а вот конфорку я уже заметил. Странно… Я сейчас проверю, постойте пока.

Сержант отстегнул кнопку бокового карманчика разгрузочного жилета, доставая болт, с примотанной к нему ленточкой из бинта. Самый надёжный детектор в Районе, не зависящий ни от батареек, ни от воздействия местного аномального электричества.

Бойцы, оставаясь на тех же позициях, где их остановила команда Дихлофоса, спокойно присели, аккуратно взяв на прицел свои сектора.

Сержант покрутил болт в пальцах и кинул его перед собой.

Полыхнуло. Столбы «конфорки» резко взвинтился в небо, мгновенно превратив в головёшку ворону, пролетавшую над аномалией, и, гудя, как пламя в мартеновской печи, лениво съёжились, опускаясь.

Дихлофос достал целую пригоршню маленьких металлических маркеров и начал методично определять оптимальный маршрут для прохождения.

Через пару минут он понял, что столкнулся с чем-то не совсем обычным даже для Района. И дело было не только в количестве взмывающих вверх фонтанов высокотемпературного пламени. Дихлофосу показалось, что это скопление подземных горелок – вообще нестандартно.

Он кидал болты в сторону марева над предполагаемым эпицентром ловушки, а пламя поднималось чуть сбоку. Как будто у «конфорки» хватило ума выделить из себя ложноножку. Но, ёлки-палки, она же не живая…

В наушниках раздался голос Бармаглота:

– Ну, чего там?

– Не-п-а-а-н-я-т-н-а-а-а…. – Дихлофос хмыкнул. – Ни хрена не понимаю, командир. Вектор пламени у ловушек нестандартный, и вообще странные они какие-то. Честно, если бы мы только вышли, я бы назад повернул. И постарался их обойти. Не понимаю, как их пройти.

– Подожди-ка, сейчас подойду. – Бармаглот отключился.

Подойдя к подчинённому, Александров недолго смотрел на то, как Дихлофос пытается понять: где можно пройти?

– Да-а… но назад уже не пойдёшь, – Бармаглот зло сплюнул, – с графика собьёмся. Будем пробовать здесь.

Он включил общий канал связи:

– Группа, слушай приказ. – Александров немного помолчал, собираясь с мыслями. – Идём шаг в шаг. Направляющий – Дихлофос. Первые трое, пройдя через аномалии – занимают оборону. Ещё двое – замыкающие. Всем ясно? И идём очень аккуратно, ребята.

Квасков ругался, старшина ругался и злился, а Кубанец ругался, злился и продумывал планы наказания своих подчинённых. Но если первые двое ругались и злились вслух, то старший лейтенант это проделывал про себя.

Всё шло не так, как планировалось. Станция, которую унесла с собой группа, должная дать им возможность беспрепятственно выходить на связь, молчала в первый сеанс связи. И во второй тоже.

Из двух полагающихся для десанта «крокодилов» командир первого взвода признал годным к выполнению задачи только один. У второго капитану не показалась надёжной электроника.