Райская птичка

– Я прилагаю все силы, чтобы избегать подробностей – в какой момент можно было изменить исход. Почему ее не смогли реанимировать в аэропорту, – он поднял дворники чуть выше. – Увы, не всегда, когда нужен врач, он оказывается поблизости.

– Какое отношение это имеет к перелетам?

– Дело в аэропортах, а не в перелетах. Бесконечная череда объявлений, предупреждающий писк сдающих назад тележек. Люди, у которых такой вид, будто они путешествуют в пижамах. Охранники, сотрудники службы безопасности, полицейские. Все эти квалифицированные специалисты со своими техническими познаниями, которые только и могли, что смотреть, как она лежит на полу, и просить людей проходить и не толпиться, – его большой палец так сдавил виниловое покрытие руля, что ноготь побелел. – И еще я думаю о туфлях.

– Конечно.

Финч перестал смотреть на дорогу и удивленно уставился на Стивена.

– Ты это понимаешь?

– Ну да, – Стивен махнул в сторону лобового стекла. – Разве вы не должны следить за дорогой?

– Расскажи.

– Через аэропорт проходят сотни людей, час за часом. Так много ног топчется по одному и тому же месту. Оно наверняка становится грязным. Вероятно, отвратительно грязным. Понятно, что вам невыносимо думать о ней там.

Финч сбавил скорость.

– Да. Этот момент меня просто убивает.

– Теперь вам, наверное, приходится самому себе готовить?

Финч в ужасе на него уставился, но потом зашелся смехом, зародившимся где-то глубоко в груди.

– Полагаю, ты хотел спросить, скучаю ли я по ней? Да. Каждую секунду.

– Это невозможно представить.

– Странно. Я думал, тебе это знакомо, – Финч отреагировал на каскад стоп-сигналов впереди и притормозил, чтобы объехать бетонную плиту посреди дороги. – Когда умер твой отец, ты был в Европе, не так ли?

Стивен скорчился. Из желудка поднялся знакомый привкус желчи, и запах банановой кожуры перестал казаться приятно тропическим. Обогреватели стекла барахлили, и в машине было парко, как в зловонных джунглях; теплый, влажный воздух клубился у основания окон, как дыхание призрака.

– Я был в Риме. Хотел увидеть цикл Караваджо о святом Матфее и шел в капеллу Контарелли в Сан-Луиджи деи Франчези.

– И?

– Я его посмотрел.

– Я не об этом.

– Жена и отец не одно и то же.

– Может быть.

Стивен смотрел в пол, на крошки и грязь, застрявшие в ворсе коврика. Крышу полоскал сильный дождь.

– Через двадцать миль будет съезд. Можем выбросить там мусор. И мне в любом случае нужно еще леденцов.

– Ты имеешь полное право сказать мне, что не хочешь об этом говорить.

– Я не хочу об этом говорить.

Финч метнул быстрый взгляд в зеркало заднего вида и решительно надавил на газ. Машина пошла юзом, и Стивен уперся двумя руками в приборную панель. Финч посмотрел на него и улыбнулся.

– Ничего страшного.

Стивен почувствовал, как с его лица сбежала кровь.

– Вы нас в гроб загоните.

– Не исключено. Как ты изволил заметить, вероятность нашей гибели в машине выше по сравнению с полетом. Однако ты в любой момент можешь попробовать в роли водителя себя.

– Смотрите, а то я еще соглашусь. Вряд ли мое вождение будет гораздо хуже вашего.

– Это спорный вопрос.

Стивен прижался лицом к холодному стеклу бокового окна и закрыл глаза. Его желудок выделывал кульбиты, над верхней губой образовалась пленка пота. Поток впереди замедлился до черепашьего шага, и часы, которые предстояло провести в машине, простерлись перед ним бесконечным караваном. Очередной глубинный позыв, и Стивен задумался о том, чтобы распрощаться с Финчем в ближайшей зоне отдыха и остальную часть пути проделать автостопом.

Он остановил взгляд на машине из соседнего ряда. Ребенок с липкими на вид губами скакал на игрушечной лошади по прерии заднего сиденья. Стивену вспомнились рисунки в пещере Ласко – «Китайские лошади» и «Бодающиеся горные козлы» – возрастом более семнадцати тысяч лет, восхитительные в своей простоте. Будучи консультантом научной комиссии в 2003‑м, он облачался в биозащитный костюм, специальные ботинки и маску и отправлялся в Осевой проход, где у него перехватывало дыхание и на глаза наворачивались слезы из‑за буйного цветения белой плесени, припорошившей спины лошадей. Как будто они проскакали через снежную бурю. Отец понял бы его реакцию. Стивен представил, как они вдвоем стоят в тихом полумраке пещер, вдыхают прохладную, беспокойную дымку и изучают слегка растертые полосы двуокиси марганца и охры, древесного угля и оксида железа.

– Я его разочаровал, – проговорил Стивен, поворачиваясь к Финчу.

Профессор плавно увеличил скорость, в кои-то веки глядя на дорогу.

– Отец ужасно гордился твоими способностями.

– Отец хотел, чтобы я был кем-то другим. И мать тоже. Кем-то более обычным. Не странно ли со стороны родителя желать такого ребенку? Чтобы он был чем-то меньшим, чем есть на самом деле.

– Желать, чтобы твой ребенок делал что-то по-другому, не значит желать, чтобы он был другим.

Финч опять нажал на тормоз, и Стивен несколько раз быстро сглотнул.

Финч схватил Стивена за левую руку и сильно ее сдавил.