Райский сад дьявола

У Костина были две замечательные добродетели. Человеческая жизнь для него измерялась количеством золотых зубов во рту жертвы. Этого одного хватало, чтобы сделать из него равнодушного, спокойного убийцу. И второе – он мог, как зверь, неподвижно ждать, сколько угодно терпеть, мокнуть, мерзнуть, голодать. Но все эти неприятные обстоятельства его странного бытия были ему как бы безразличны. Ну, работа такая!

И вот сейчас, прождав более двух часов, он отвечал негромко на нетерпеливые звонки Десанта из машины:

– Да не дергайся ты, не метусись… Все путем, все спокойно… Чуть что – я тебе позвоню…

***

Лембит на своей точке ждал, не подавая признаков жизни. Они, эти эстонцы, такие: помрет, а не закряхтит. Пусть живет! Толку от него, как от козла молока – все вставные зубы пластмассовые. Или фарфоровые. Во Франции, говорит, ставил.

Ему, мол, по контракту бесплатно полагалось. Вот дурак! Если на халяву – чего ж золотые не поставил?…

Калитка в проходной прокуратуры отворилась, на воле возник чернявый парень с острыми ушками и рваным шрамом через всю морду лица. Постоял на тротуаре, оглядываясь по сторонам, как будто искал подходящий ему экипаж. Но, видно, устраивающего его лимузина не обнаружилось, вот он и раздумывал, брать ли проходящие мимо «Жигули». Долго стоял, покачиваясь из стороны в сторону, посматривая окрест. Потом не спеша пошел в сторону метро «Павелецкая». Прошагал мимо Костина за витринным стеклом вплотную. Спустя чуть, дав ему отойти шагов на пятьдесят, Костин выскользнул вслед. Позвонил по телефону Десанту и сказал:

– Двигайся тихонько вслед за мной. Позвони Лембиту, предупреди. Если он пойдет в метро, будь на стреме, я тебе отсемафорю…

Мамочка шел не спеша, гуляючи, оглядывался регулярно назад, останавливался, прикуривал, ничего подозрительного не обнаружил – Костин шел за ним по противоположной стороне улицы. В вестибюле метро Мамочка впал в затруднение – он явно не знал, сколько стоит билет. С помощью кассирши разобрался, потом рассматривал карту метрополитена, с удовольствием нажимал кнопки электрического плана маршрутов.

Костин, расположившись за стойкой газетного киоска, командовал Десанту:

– Слушай внимательно… У него три возможных направления – радиальная линия и кольцевая в обе стороны… Позвони Лембиту, и поезжайте по Садовому кольцу в разные стороны – где бы этот гусь ни сошел, один из вас будет поблизости… Я позвоню…

Они медленно ехали друг за другом на эскалаторе в пахнущую сыростью и резиной преисподнюю, и Костин изо всех сил старался не потерять его из виду и в то же время не подпирать ему спину. Стены эскалаторного туннеля были украшены рекламными плакатами. «Иисус Христос – Бог, Библия – истина». Через два метра общественность уведомляли: «Презервативы „Онтекс“ – то, что мы надеваем». Удивительно, что не нарисовали – что и куда мы надеваем. Следующий плакат убеждал: «Вагинальная мазь „Бетадин“ – это ваша стихия».

«Во дают!» – подумал с восхищением Костин. Он заметил, что преследуемый им Мамочка тоже с интересом разглядывает рекламу. Но эскалатор кончился, вагинальная стихия иссякла, и Мамочка повернул налево – на платформу в сторону внешнего кольца метрополитена. Костин прошел мимо Мамочки, нацелившегося садиться в головной вагон, и вошел в следующий – через стекло переходной двери он видел своего мазурика. Народу было немного – середина дня. На станции «Киевская» Мамочка вышел из вагона и поехал на визжащей лестнице-чудеснице в сторону вокзала.

Костин с ужасом представил себе – что делать, если Мамочка сядет в электричку и поедет в какую-нибудь Тмутаракань? Иди уследи его там и сам не засветись! Но ничего страшного не случилось – бандюган ленивым пешеходом направился к гостинице «Ренессанс». Костин сразу же вызвонил Десанта и велел ему вместе с Лембитом подтягиваться ближе. Он не обратил внимания на серую, потертого вида бабенку, которая, отворачиваясь от пронзительного ветра, говорила в отворот плаща:

– Ну, конечно, оба двое здесь… И хачик ваш, и чернявый кучерявый урод… Он за вашим от самой прокуратуры топает… Он с кем-то по радиотелефону собеседует… Думаю, подкрепление подтягивает… Сейчас узнаю, в какой номер отправился хачик… Держите связь…

57. МОСКВА. БОЛЬШОЙ СБОР

– Итак! Давайте обсудим основополагающие подробности проекта, – официальным тоном предложил Хэнк. – Я вам, безусловно, верю, но в некоторых деталях хочется быть уверенней…

Джангир развел короткие ручки, засмеялся одобрительно:

– Ну что ж, недоверие в бизнесе – явление фундаментальное. Мы с вами знаем, что при безграничности материнской любви переливание крови ребенку может быть смертельно.

– Вот именно, – кивнул Хэнк.

Монька и Швец слушали молча, в разговор пока не вмешивались.

– Полагая вас полноправным партнером, – сказал Джангир, – объясню, по возможности, все, что вас будет интересовать и не может принести нам прямого ущерба…

– Кстати, а как в смысле секретности наших переговоров? – перебил Хэнк. – Они не могут прослушиваться?