Райский уголок

– Оставила мистера Симмонса в поле с этими голубомордыми лестерами.

– Она превратилась в чудовище, – сказала я. – Потому что перед ней открылось страшное и неопределенное будущее.

– Как это? – недоуменно спросила леди Бриггс.

– Ее мать задушила ее отца подушкой, и им пришлось бежать и скрываться, и теперь у нее нет пенсии, и она уверена, что закончит свои дни в приюте для бездомных, который рядом с тюрьмой.

– Ничего себе, – сказала леди Бриггс. – Но почему это вынудило ее бросить мистера Симмонса в чистом поле?

Я рассказала про отчаянные попытки Матроны заполучить место пожизненной компаньонки и ее страх перед вероломством других женщин, как вышло с сестрой Хилари и мистером Гринбергом.

– Но она могла бы стать моей компаньонкой, – всплеснула руками леди Бриггс.

– Нет, – объяснила я. – Это должен быть человек, который оставит ей в наследство коттедж – после своей смерти.

– Ясно, – сказала она. – Как все запутано.

28

Панк

Придя на работу через несколько дней, я обнаружила, что за это время произошло много чего. Во-первых, вернулся мистер Симмонс. Его спасла Матрона. Мистер Симмонс сам мне рассказал. Матрона постучала в двери «Сливового коттеджа», и мисс Питт, подумав, что она явилась вернуть машину мистера Симмонса, открыла дверь, чтобы поблагодарить, но Матрона оттолкнула ее, приказала мистеру Симмонсу собрать шмотки, схватила ключи от машины – которые, по счастью, висели на крючке в форме машинки – и привезла его обратно в «Райский уголок».

Она сказала мистеру Симмонсу, что это самое меньшее, что она могла для него сделать, после того как бросила его в поле и ему пришлось топать домой. Мистер Симмонс сказал, что ей не следует переживать по поводу инцидента на поле, он совсем не в претензии, к тому же он начал привыкать к похищениям и спасениям и по этой причине завел себе «Громовержца», про который я подумала, что это такое оружие, но оказалось просто полицейский свисток.

Во-вторых, Матрону уволили. Сестра Салим отказалась обсуждать с нами подробности. Мы знали только, что к Хозяину явился Джереми Хьюз, его юрист, и после беседы (вероятнее всего, об инциденте на овечьем поле) он, видимо, сообщил, что у Хозяина с сестрой Салим нет иного выбора, кроме как уволить Матрону за преступную халатность и т. п.

И в-третьих, «Ты Озорной Мудак», автомобиль мистера Симмонса, тоже исчез – по всей видимости, его угнала Матрона. Ни у кого больше не было ключей, и никто даже не пытался защищать ее.

Никто не знал, куда она подалась, но сомневались, что в приют Святого Мунго.

– Куда, она сказала, собиралась? – спросила я.

– К Святому Мунго, – ответила Эйлин.

Я, глазом не моргнув, позвонила в приют Святого Мунго прямо из холла. Ответили после пятидесяти гудков. Я сообщила милому джентльмену на том конце провода, что разыскиваю родственницу (после истории с Эммой Миллз в Королевской больнице я знала, что надо говорить про родственников), и во всех подробностях описала Матрону. Человек из Святого Мунго не имел сведений о Марии Моран (так ее звали согласно документам, найденным сестрой Салим) и посоветовал мне обратиться в полицию. К ним в этом месяце поступил только один новый постоялец, и она не из нашего графства, и ее точно зовут не Моран, и она не в платье медсестры. Я сочла это хорошей новостью, но коллеги напомнили мне, что в центральных графствах множество подобных приютов, так что Матрона могла отправиться в любой из них. У нее, в конце концов, теперь есть машина.

Избавление от Матроны должно было стать большим облегчением – особенно теперь, когда мы пытались провести реформы, а она всячески противилась, – но почему-то всем было грустно. «Райский уголок» осиротел без нее. Пациенты, которых мы держали в неведении относительно бегства Жены Хозяина, на этот раз сразу же узнали об уходе Матроны. Мы и не смогли бы утаить эту новость, потому что они скучали по ней и остро переживали ее исчезновение.

Мистер Симмонс горевал, что толчком ко всему послужил его великодушный поступок с фотоаппаратом, а леди Бриггс считала, что виновата во всем именно она, потому что уронила фотоаппарат и не проявила чуткости к Матроне. Сестра Салим заламывала руки, что не объяснила Матроне внятно, что увольнение вовсе не означает, будто ее немедленно вышвыривают на улицу. Все винили себя, а я больше всех. Я насчитала сотни вариантов, что могла бы сделать, и сотни людей, к которым могла обратиться, чтобы Матрона получила помощь и поддержку, вместо того чтобы вступать с ней в тайный сговор и якобы защищать, когда следовало заставить обратиться за помощью.