— Дорогие защитники родины, слушай мою команду: строитесь цепочками и убираете мелкие камни во-он туда. Под руку дронам не попадайте. Если не заметит и толкнёт — будет больно. Увидите, или вам наши покажут, людей в завалах — зовёте медиков, а потом их слушаете. Не хватайте людей сразу, у них может быть повреждён позвоночник.
И ушла. Рохлин не мог смотреть на это издевательство над армией без содрогания.
— Коля, как ты с ней живёшь?
— Отлично. Я представляю её генералиссимусом Суворовым. И — никаких комплексов. Зато везде всё сделано вовремя и правильно, дети накормлены, коровы подоены. Не бери в голову, Лев Яковлевич.
Офицеры растерянно посмотрели вслед ушедшей женщине, посмотрели на Рохлина, на женщину, друг на друга. Отдали команды солдатам, как и приказала им неведомая командирша. Потом подошли к светлорусским офицерам, договариваться о взаимодействии. Прибывали автомобили и техника. Рохлин с любопытством рассматривал мобильную АЭС. Она была, явно на скорую руку, приделана к платформе КрАЗа. Как докладывала разведка, это были АЭС совершенно нового типа: не использующие тепловой процесс. Соответственно, не нуждающиеся в воде и охлаждении. Ах! Как велик был соблазн: умыкнуть одну! Диктатор с трудом, но задавил подлые мысли. Вместо этого поинтересовался у секретоносителя и выдавателя высшей категории.
— Николай, а как работает эта АЭС? Говорят, на других физических принципах?
— Всё ты, Лев Яковлевич, военную тайну выведать норовишь. Но: гулять — так гулять! Слушай. МД-принцип ты знаешь. Тратим энергию на магнитный удар, выходим на резонансную частоту частиц, например, электронов, расслабляем эфир, получаем разрушение связей. А можно поступить наоборот: «хлопнуть» по частицам, принудительно порвать связи, получить разлёт частиц. Летящие электроны — это и есть электрический ток. Сложности — в деталях. Светлые головы, типа Тюрина, несколько лет мозги сушили, пока эту штуку сделали. Через месяц должны были в космос запустить. Как теперь будет — не знаю.
— Коля, а ведь так можно и гравитацию убирать, наверное?
Это было не озарение. Рохлин пытался подтвердить нечёткие разведданные.
— Диктатор, а ты не американский шпион, случайно?
— Ха-ха-ха!
— Ха-ха-ха!
— По секрету, только тебе. Уже летали. Бывший гражданин Российской Федерации, Филимоненко, главный летатель. Проблема в том, что от первого полёта, до серийного аппарата — як до Кыйыва рачкы. Зрозумив?
Рохлин недоумевал. Эта поездка, совершённая на порыве, на инстинкте вождя, была странной. Совершенно не ясны мотивы поведения Ковалёва. Какого чёрта он откровенничает, если прекрасно понимает значимость сведений? Что, вообще, тут делает? На Зинаиду Корибут, её поведение похоже. Ковалёву-Корибут. Разведка примерно такой психопрофиль и составила. А Ковалёв… Не был он героем! Не мог он по зову души в это радиоактивное пекло полезть. Не мог! Будто прочитав его мысли, Ковалёв разоткровенничался.
— Лёва, знаешь, что в жизни плохо? Что наши желания не стыкуются с возможностями. Если бы хоть желаний не было… Ах… Думаешь, я — герой? Дерьмо я, а не герой. Зинка — да! Она у меня героиня. А мне гульнуть налево хочется — спасу нет!. А не могу. Корибут, злой колдун, не даёт. Ты мне орден не вручай, когда всё кончится. Я не заслуживаю. Саня Веды виселицами насаждает, а мне — поблажка. Я сейчас тут, потому что имею надежду, что мне будет его величеством позволено вторую жену завести. Вот так.
«Явно у кого-то сегодня с головой не в порядке. Ладно бы, с другом и за бутылкой. А то… Но! Полностью подтверждается данными разведки.»
Специфика разбора завалов заключается в том, что трудно использовать тяжёлую технику: можно повредить лежащих под завалами людей. Именно по этой причине после землетрясений пострадавших достают из руин руками живых людей, долго и трудно. Сейчас эта схема была нарушена. Бойцы разбирали мелкие камни и мусор, выполняли вспомогательные функции, а основную работу выполняли дроны. Рохлину нравилось наблюдать за фантастикой. Дрон взял среднего размера обломок с пучком торчащих прутьев арматуры. Размягчил весь бетонный кусок настолько, что камень стал капать, стекать с железа. Робот стряхнул, чтобы было быстрее. Зачем он это сделал, стало ясно через пару минут. Он нарезал арматуру кусками сантиметров по двадцать, делал из них подобие большой греческой буквы «омега». Затем, по две этих загогулины утапливал в блок, получались петли, для зацепления крюка подъёмного крана. Камень застывал через минут пять. Блок был тонны на 2–3, явно роботу не по зубам. Предел его возможностей: 400 килограммов. Но скорость демонтажа развалин они увеличивали многократно. За два часа взвод бойцов, два робота и один кран, разобрали блочную пятиэтажку, разрушенную примерно на 30 %. А строили дом полгода, не меньше! Теперь Рохлину стало понятно, почему в Светлой Руси решена жилищная проблема.