Ракеты и люди. Горячие дни холодной войны

Угроза ядерной милитаризации космоса, после установления паритета в области стратегических средств между США и СССР, привела к некоторому ослаблению гонки в области систем ПРО. В 1972 году был заключен договор, а в 1974 году подписан к нему протокол об ограничении систем ПРО.

Однако угроза потепления в условиях «холодной войны» не соответствовала интересам наиболее реакционных кругов и истинных хозяев военно-промышленного комплекса. По обе стороны фронта «холодной войны» началось накопление и реализация идей по двум направлениям.

Создатели баллистических ракет учли возможную угрозу своему ранее «абсолютному» оружию со стороны средств ПРО и начали ковать ракетный «меч», способный пробить будущий противоракетный «щит».

Идеологи «щита» перешли к разработке суперсистем, состоящих из нескольких самостоятельных подсистем уничтожения ракет противника на разных участках траектории, начиная от старта до входа в атмосферу в районе цели.

Для советской экономики этот следующий виток «холодной войны», в процессе которого надо было параллельно создавать новые поколения стратегических ракет и системы противоракетной обороны на новых физических принципах, был непосилен.

Однако ученые и инженеры, втянувшиеся в эту гонку, были увлечены возможностью реализации, казалось бы, совсем фантастических идей. Этот водоворот затягивал ведущие ракетно-космические фирмы. В него окунулись наше ЦКБЭМ под руководством Мишина, челомеевское ОКБ общего машиностроения и янгелевское КБ «Южное». По первому ракетному направлению в Советском Союзе работы шли более-менее на равных с достижениями ракетчиков США, по второму — «антиракетному» у нас идей было более чем достаточно, а возможностей для превращения идей в реальные системы — куда меньше, чем у американцев. Американцы начали тратить реальные миллиарды долларов. Нам выкачивать миллиарды для ПРО можно было только за счет сокращения программ модернизации и создания новых ракетных систем стратегического назначения.

Структура наших ракетных комплексов определялась под влиянием сведений о американских методах преодоления нашей ПРО. С другой стороны, внутренняя «гражданская война» школ Янгеля и Челомея приводила к соревнованию в создании структур ракетных комплексов, способных выдержать на земле ядерный удар противника, а в полете на пути в США преодолеть его ПРО.

В результате таких внешних и внутренних факторов диалектика развития баллистических ракет сухопутного базирования и размещаемых на подводных лодках привела к схожим структурным схемам полета почти всех баллистических ракет дальнего действия.

В конце 1960-х годов США приняли на вооружение разделяющиеся головные части с боеголовками индивидуального наведения. В Советском Союзе Янгель первым отреагировал на этот вызов и начал модернизацию ракеты Р-36, превращая ее в многоголовую, заодно совершенствуя шахтные пусковые установки, вводя так называемый минометный старт и оснащая ракеты средствами преодоления ПРО. Не отставал от него и Челомей. Те же факторы действовали и в отношении макеевских ракет для подводных лодок. Кое в чем преуспели и мы, модернизируя свою твердотопливную РТ-2. В итоге выработался некий «мировой стандарт» траекторий полета ракет от старта до цели. Схему полета ракеты во времени и пространстве можно разделить на четыре этапа.

Первый этап — активный участок траектории — начинается с выхода из шахты под действием пороховых газов для ракет наземного базирования или выхода на поверхность океана для ракет морского базирования.

Следующий этап — активный участок, на котором работают последовательно двигатели первой, второй и, если есть, третьей ступени. Этот участок траектории характерен наличием мощного излучения факелов двигателей в видимой и инфракрасной части спектра. По этому излучению космические средства контроля способны зафиксировать факт старта ракет.

Третий этап начинается после выключения двигателей последней ступени и отделения от носителя устройства с разделяющимися боевыми головками и ложными целями. Система управления на этом устройстве по программе, заложенной в бортовой компьютер, производит последовательный пуск каждой боеголовки по своей цели. Как выразился однажды Пилюгин, хвастаясь разработанной в НИИАПе системой управления: «Мы развозим полезные грузы по своим адресам». Окончательное уточнение «адреса» заложено в память системы наведения боевой головки в виде цифровой карты местности — своего рода «портрета» цели.

Четвертый, последний, этап — это вход в атмосферу и полет боеголовок по своим индивидуальным «адресам». Сличая фактическую радиолокационную «картинку» с цифровой картой местности, каждая боевая головка устремляется к цели по своей траектории. Одновременно с боевыми головками по разным целям летят ложные боеголовки и источники инфракрасного излучения, затрудняющие работы ПРО, если таковая собирается им противостоять.