Ракеты и люди. Горячие дни холодной войны

Не первый раз мы смотрели графики по «Союзу». И не первый раз Турков доказывал, что если ему закажут серию из еще десяти «Востоков», то «Союз» он в 1964 году не выпустит. Впрочем, сейчас даже не в этом дело. До сих пор он, Турков, не имеет чертежей. Это был уже известный прием. Королева легко было довести до кипения, если сказать, что нельзя серьезно обсуждать сроки графика выпуска новых объектов, если на заводе нет чертежей.

Но на этот раз все закончилось тихо.

При всей экзотичности и внешней заманчивости феоктистовской идеи космического проекта для облета Луны, у каждого где-то подспудно зрело чувство отторжения этой идеи. Очень уж все многодельно, сложно и ненадежно.

Это чувствовал и Королев.

Келдыш как председатель межведомственного совета по космосу тоже не мог четко сформулировать ближайшие и первоочередные задачи советской космонавтики. Он очень агрессивно настаивал на полетах к Венере, Марсу, мягкой посадке на Луну, но как только дело доходило до пилотируемых пусков, Келдыш ждал инициативы Королева.

Под влиянием информации о прогрессивном расширении фронта работ в США по подготовке полета на Луну Келдыш собрал в конце апреля свой совет. СП захватил на это заседание почти всех своих замов: Мишина, меня, Бушуева, Охапкина, Крюкова.

Доклад Королева сводился в основном к рассказу о проекте ракеты Н1. Проекта лунных кораблей и даже схемы посадки у нас еще не было. Это был рассказ в объеме эскизного проекта 1962 года.

Королев сказал, что Н1 позволит послать человека на Луну и вернуть его на Землю. Мы сможем со временем создать на Луне научную станцию. Для военных целей Н1 позволит создать станцию на орбите, с которой можно будет постоянно вести детальнейшую разведку, обеспечивать перехват космических аппаратов противника, а при необходимости наносить удары и по Земле.

Я счел нужным выступить с некоторьми замечаниями по поводу проблем радиоконтроля и передачи информации на прилунных расстояниях.

Совет признал целесообразным доложить в ЦК о выпуске специального постановления по форсированию этих работ.

Этот совет у Келдыша мне запомнился еще потому, что принес досадное огорчение. В этот день на Красной площади проходила торжественная встреча москвичей с Фиделем Кастро. По этому поводу движение транспорта через центр было практически перекрыто. Как всегда в таких случаях, кольцевые магистрали переполнились автомобилями. Я только месяц как разъезжал на новенькой светло-серой «Волге». Из Института прикладной математики на Миусской площади я спешил домой, чтобы хоть по телевизору разглядеть легендарного Фиделя. По дороге, как часто бывает, критически анализируя свое выступление на совете, я задним числом находил его трусливым, упрощающим в угоду Королеву и Келдышу задачу создания системы управления лунными кораблями. Ничего не сказал об автономной инерциальной системе и проблемах прилунения. Такая мысленная самокритика отвлекала внимание от светофоров, и я был тут же наказан. Во время левого поворота с Сущевского вала на Шереметьевскую я не дождался зеленой стрелки и получил в правый борт удар грузовика, который, имея явное преимущество, двигался на правый поворот.

Автомобилисты должны меня понять. После такой встряски весь свет не мил и космос на время отодвигается на второй план.

3.3 МУЖЧИНА И ЖЕНЩИНА

Программа полета кораблей «Восток» № 5 и № 6 рождалась в ожесточенных спорах. Сражались руководители разных уровней главным образом вокруг кандидатур космонавтов. В этих многодневных дискуссиях я либо вообще не участвовал, либо был пассивным наблюдателем. Королев, Бушуев, Феоктистов и Цыбин вкладывали в эти споры столько страсти, что мне и многим моим друзьям это казалось смешным.

Первым камнем преткновения оказался вопрос об одновременном или раздельном во времени полете. Договорились, что, по аналогии с предыдущим, полет должен быть групповым. Если групповым, то две женщины, двое мужчин или мужчина и женщина? Больше других боролся за групповой чисто женский полет Каманин. Королев, Тюлин и Келдыш вначале вообще считали, что с женскими экипажами можно не спешить. Надо закрепить длительность космического полета, довести ее до шести-восьми суток, ввести эксперименты по ручной ориентации, оснастить корабли дополнительными средствами наблюдения, фотографирования — одним словом, показать, что от человека в космосе будет польза. Но память о сенсациях сглаживалась, и по политическим соображениям требовалась не рутинная работа в космосе, а новая сенсация. Таковой мог стать полет женщины.

В апреле 1963 года наконец договорились о групповом полете мужчины и женщины. По мужской кандидатуре без особых противоречий пришли к соглашению: Быковский с дублером Волыновым. Вокруг женских кандидатур кипели страсти. Королев, объединившись с Гагариным, уговорил Тюлина и Мрыкина поддерживать Терешкову. Академия наук в лице Келдыша и маршал Руденко отстаивали Пономареву, предлагая Терешкову дублером.