РАМ-РАМ

— Возможно, никакого! Но мы ведь только что выкрутились из чужих проблем — в решении своих мы продвинулись не намного. Сколько у нас осталось дней до вторника?

Во вторник, напомню, мы должны были вернуться к почтенному Бабе из Джайпура.

— Сегодня суббота, — ответила Маша. — Три неполных дня.

— Все успеваем!

Мы объяснили изменение планов Барат Сыркару. Тот был очень горд тем, что за нас вступилось его любимое божество, и против продолжения путешествия не возражал.

— Хорошо, что мы еще не выехали на шоссе, — сказал он. — А то бы мы повернули направо, а нам теперь нужно налево.

Шоссе оказалось минутах в двадцати езды. Перед ним стоял большой придорожный щит. Стрелка направо указывала на Гвалиор и Агру, стрелка налево…

И тут меня словно ударило током! У меня есть извинение: я впервые видел это слово написанным. На панно были указаны три ближайших города: Датия, Джанси и… Орчха. Лина, Ромкина жена, напомню, звук «р» не выговаривала, поэтому она сказала мне «Оч-ха». «Р» она не произносила, а что «х» произносить не надо, она не знала.

Это была никакая не фирма! Главная наводка, которую Лина попыталась дать мне за несколько отведенных нам секунд, была названием города.

Часть шестая

Орчха

1

Орчха, по сути дела, совсем не город. Это крошечная деревня с главной улицей длиной едва ли с полкилометра, с еще одной перпендикулярной — метров под триста, и, собственно, все. Это если не считать огромного, даже для Индии, Царского дворца, затем роскошного действующего храма Рамы — единственного в стране, где он почитается и как бог, и как царь, затем внушительного, больше похожего на дворец, храма Четырехрукого Вишну, впрочем, заброшенного, а также нескольких десятков, мы бы сказали, часовен, сооруженных в тех местах, где были сожжены останки местных раджей и членов его семьи.

В сущности, они-то и составляют главную прелесть этого места. К безумным по размерам и архитектурному великолепию дворцам и храмам в Индии быстро привыкаешь. Не удивляемся же мы буйству тропической растительности? Так вот, монументальность — это из той же оперы. А здесь другое дело! Среди зелени деревьев вдоль берега узкой и мелкой реки здесь и там торчат островерхие шатровые купола с каменной резьбой. И это все! Но они вносят в вашу душу покой, какого я, например, не испытывал много-много лет. Я даже не помню, испытывал ли когда-нибудь вообще. Есть такие места, которые открывают новую дверь в вас самих.

Такие мысли лениво текли в моей голове, когда я сидел на небольшой террасе гостевого дома «Форт Вью». В его карточке даже не было адреса — просто «Форт Вью», Орчха. Терраса представляла собой газончик длиной метров двадцать и шириной метров десять, по обе стороны которого располагались одноэтажные флигели отеля. Но за невысокими перильцами справа высилась бело-желтая громада дворца, отделенная от нас рекой и соединенная с нами каменным мостом. Под нами играла солнечными зайчиками вода, из которой поднимали мокрые морды буйволы, задумчиво смотрели перед собой, роняя капли, и снова принимались пить. А слева, сколько видел глаз, под розовым предзакатным светом расстилался лес: утыканный ближе к нам куполами часовен, а дальше — к холмам — просто затягивающий все свободное пространство. Я мог бы сидеть так часами, как вот эта симпатичная, хотя уже не первой молодости европейка, уткнувшаяся подбородком в свои руки, положенные на перильца, и едва-едва переводящая взгляд с одного чуда на другое.

Мы встретились с нею взглядом, и я улыбнулся:

— Если пейзажи могут загипнотизировать, это один из таких, — сказал я.

Женщина улыбнулась в ответ. Впрочем, глаза ее оставались грустными.

— Я не могу оторваться от него уже много дней, — откликнулась она. По-английски она говорила с акцентом.

— Даже так?

Женщина только кивнула. Лет сорока, белокурая, очень загорелая, в легком белом пенджаби (это такой балахон и свободные брюки из-под него), с несколькими нитками простых бус на шее, с какими-то амулетами на запястье, болтающимися на ниточках и полосках кожи, со сделанной хной татуировкой на тыльной стороне ладони. Обычная европейская туристка, попавшая под обаяние этой страны и старающаяся слиться с нею, настолько это позволяют ей собственные верования, достаток, лимит времени и представления о гигиене.

К нам приближалась Маша — она принимала душ в нашей на удивление чистой для 12 долларов в сутки, прямо-таки уютной комнатке. И даже колючая сущность моей спутницы отозвалась на безмятежность и покой этого места.

— Да-а! — только и вымолвила Маша, усаживаясь на свободный стул за незнакомкой.

— И что здесь можно делать много дней? — продолжил я прерванный разговор.

— Чтобы все посетить, достаточно трех часов, — отозвалась женщина. — Вот дворец, там сзади два храма, правее такой песчаный плес, где кремировали останки в менее отдаленные эпохи. А дальше вы просто сидите здесь и смотрите. Ну, это мы так говорим: «смотреть» — и так это выглядит со стороны. А там, кто знает, что в этот момент в нашей душе происходит.

К нам подходил официант.