Рандеву на границе дождя

Перед входом в реанимационное отделение располагался просторный холл с большими, в человеческий рост, арочными окнами. Сейчас за ними притаилась серая ночь, и голые ветки деревьев с немногими еще не облетевшими листьями образовывали причудливые узоры в тусклом свете фонаря.

Неуютно, тревожно было на улице, казалось, сама смерть заглядывает в стекло…

Макс поежился и отвернулся.

Если не смотреть в темные окна и на железную двустворчатую дверь, то холл мог показаться уютным и приятным местом. Всюду, на каждом свободном участке, располагались огромные комнатные растения, из тех, что принято выращивать в разных учреждениях. Китайская роза, фикус, гранатовое дерево, лимон… Интересно, подумал Макс, почему именно в больницах все эти цветы растут так пышно и буйно?

Он увидел красный мясистый цветок на китайской розе, и это вдруг испугало его почти до тошноты.

За деревом он сразу не заметил хрупкую миниатюрную женщину, сидевшую на скамейке.

– Добрый вечер! – сказал Макс, и женщина посмотрела на него пустыми глазами.

Он знал этот взгляд, так смотрят люди, внезапно лишившиеся последней надежды.

Тут Макс увидел, что женщина ждет ребенка.

Немного поколебавшись, он взял в автомате стакан чая и протянул женщине:

– Выпейте, пожалуйста.

Она машинально взяла, помешала чай пластмассовой палочкой и только потом подняла глаза на Макса:

– А вы?

– Не беспокойтесь, я тоже возьму.

Женщина нахмурилась, поставила стаканчик на подоконник и сильно провела рукой по лицу, будто хотела проснуться.

– Вы случайно не о Руслане Романовиче пришли узнать? – вдруг спросила она.

– Да, именно о нем! – Макс быстро подошел к ней.

«Неужели это возлюбленная брата?» – вдруг пронеслось в голове, хотя момент был неподходящий, чтобы думать об этом.

– Он жив, – сказала женщина мягко, – травмы серьезные, но теперь можно утверждать, что его жизнь вне опасности.

– Слава богу!

– Там переломы ребер, перелом бедра и ушиб мозга, – перечислила женщина. – мы сразу при поступлении сделали компьютерную томографию, так что ничего не пропустили. Дренажи поставили, иммобилизацию сделали, лечение адекватное назначили… Что еще вам сказать?

– Простите, а вы…

– Нет-нет! – Она принужденно улыбнулась, растянув губы, но глаза оставались так же безжизненны. – Мы сотрудники, и так получилось, что ехали в одной маршрутке. Руслан Романович спас жизнь мне и моему будущему ребенку, если бы он не заслонил меня, со мной, думаю, теперь было бы уже все кончено.

– Вы тоже пострадали в аварии? – Макс наклонился к женщине. – Как вы себя чувствуете?

– О, я всего лишь оцарапала ногу, не волнуйтесь за меня.

– Простите, что затрагиваю такую деликатную тему, но в вашем положении… – Макс замялся. – хотите, я вызову вам такси?

Собеседница покачала головой.

– Послушайте, если доктора не сочли нужным госпитализировать вас, лучше всего будет поехать домой и лечь в постель. Я понимаю, что вы волнуетесь за Руслана, и оставлю вам свой номер, так что вы сможете позвонить мне в любой момент и все узнать.

– Нет, я, пожалуй, побуду еще здесь…

Она взяла стаканчик с чаем и стала пить маленькими глотками.

– Простите, – спохватился Макс, – а мать Руслана с ним сейчас?

– О! – В глазах женщины впервые промелькнула тень чего-то живого. Она порывисто взяла его за плечо своей маленькой, но сильной рукой. – Я должна была сказать вам сразу! У Анны Спиридоновны острый коронарный синдром, она сейчас в кардиореанимации, этажом выше.

– Господи… – Макс только сейчас начал понимать, какое горе на них свалилось. От чувства безысходности закружилась голова, и стало тошно от того, что он ничего не может изменить и исправить.

– Думаю, там тоже все обойдется, – мягко сказала женщина, продолжая держать его за плечо. – лечение начали сразу, буквально в первые минуты, и хорошо, что с ней была дочь… Странно, Руслан никогда не рассказывал, что у него есть сестра.

Христина? От мысли о девушке на сердце стало немного теплее. Макс хотел было сказать, что это не дочь, но передумал, только кивнул.

– Это я виновата, – продолжала женщина, – нужно было подождать, пока Руслана привезут и стабилизируют, только тогда звонить матери, а еще лучше подождать до утра.

Макс сказал, что до утра Анна Спиридоновна бы извелась, у них в семье не было заведено, чтобы сын уходил на ночь, не сказав матери.