Рандеву на границе дождя

– Давай, иди, поговори с братом! Я тебя еще попрошу его присадить и по спине постучать, чтобы откашлялся хорошенько, сделаешь? У нас ходит лечебная физкультура, но там все девочки, а Руслан, сам знаешь, какой лось…

– Сделаю, Ян Александрович, какой разговор.

Увидев Макса, Руслан улыбнулся и пошевелил рукой. После интубационной трубки говорить ему было еще трудно.

Следуя указаниям Колдунова, Макс кое-как посадил брата в постели и добросовестно посту-чал по спине, «по ходу бронхов», как когда-то учили в институте. Руслан хорошо откашлялся, но это так утомило его, что он без сил рухнул на подушки.

Макс коварно выждал, пока брат отдышится, и достал ложку и контейнер с творогом. Остальную еду он отдал Христине, она сказала, что разогреет и покормит обоих болящих.

– Ешь без разговоров! – прикрикнул он, заметив гримасу ужаса на лице брата. – Все пройдет, нигде не застрянет, не выдумывай!

Вспомнив, что в реанимации функциональные кровати, Макс немного поднял головной конец, постелил Руслану полотенце на манер слюнявчика и принялся его кормить.

– Болезнь – это состояние, когда все могут над тобой безнаказанно издеваться, – сиплым шепотом изрек брат, но творог проглотил.

– А мама знает? – спросил Руслан, и рука Макса, в которой он держал ложку, непроизвольно дрогнула.

– Знает, – сказал он, надеясь, что ничем себя не выдает.

– Что ж ты! Сказал бы, что я в командировку уехал… Это ж такой стресс для нее!

– Не успел.

– А почему она не приходит? – Руслан вдруг приподнялся на локтях и оглянулся, будто мать здесь, но почему-то прячется от него.

– Это же реанимация, Руслан! Меня еле-еле пропустили…

– Ну и хорошо… А то увидит меня, испугается.

– Ешь! – Макс ловким движением пропихнул ложку брату в рот. Видно было, что Руслану тяжело жевать и глотать и всю порцию он, конечно, не осилит.

Медленно, с перерывами, удалось дать ему граммов сто пятьдесят.

– Я оброс сильно? – вдруг спросил Руслан.

– Есть немножко. Слушай, я и не знал, что у тебя рыжая борода.

– Да, я двухцветный. Меднобородый, как Нерон. Агенобарб. Макс, принеси мне побриться.

– Сейчас?

– Если можешь. Вдруг мама придет, а я обросший… По опыту знаю, больные мужики производят впечатление умирающих, когда небритые.

Макс кивнул. Никто не сказал Руслану о болезни матери, и, наверное, лучше ему об этом пока не знать.

Макс помчался в аптечный киоск, где почему-то нашлись только самые дрянные одноразовые станки, а пены для бриться и в помине не было.

Макс растерялся, но тут его, слава богу, перехватил вездесущий Колдунов, отвел в свой кабинет и дал прекрасную бритву в упаковке, пену и даже лосьон. Макс замямлил что-то извинительно-искупительное, но Ян Александрович рявкнул: «На том свете угольками сочтемся» и вытолкал его из кабинета.

Брить брата было не с руки, и Макс возился очень долго, но результат стоил того. Бледность и царапины на лице, конечно, никуда не делись, но после того, как Макс похлопал Руслана по щекам руками, смоченными лосьоном, брат приобрел довольно бодрый вид, и сразу стало ясно, что он скоро поправится. Теперь, пожалуй, Руслана можно было бы показать тете Ане без опасений вызвать у нее новый сердечный приступ.

– Ну вот, – сказал Руслан, улыбаясь, – теперь я с чистой совестью могу на вопрос: «Что с тобой случилось?» отвечать: «Порезался, когда брился». Мне всегда нравилась эта фраза.

Заставив брата съесть еще две ложки целительного творога, Макс понесся на работу, ибо нечеловечески опаздывал. Он знал, что многие заведующие кафедрами и просто именитые профессора придерживаются свободного графика, и если нет лекций или совещаний, приходят, когда хотят. Макс считал, что главное в работе – результат, а не отсиженное время, и не слишком донимал подчиненных трудовой дисциплиной, но сам педантично соблюдал распорядок дня, и теперь ему было неудобно, что он превращается в такого же лоботряса, как все остальные.

Кроме того, он боялся, как бы без его положительного примера сотрудники совсем не распоясались и не перестали ходить на работу вовсе.

«Ладно, пусть так, потом закручу гайки, если что, – решил он. – главное сейчас Руслан и тетя Аня».

После визита брата Руслан незаметно для себя уснул, а когда проснулся, возле его кровати сидела Инга. Неловко устроившись на стуле, она терпеливо ждала, пока он проснется, и, кажется, была здесь уже давно. Голубой бумажный халат с белыми обшлагами топорщился на ней, но не мог скрыть беременности. Руслан с симпатией посмотрел на выпирающий животик.

Она молчала. Руслан еще с трудом фокусировал взгляд, но заметил, что глаза ее полны слез.

Не зная, что сказать, он шевельнул рукой, и она поймала этот жест, вложила в его ладонь свою маленькую твердую ручку.

Руслан легонько пожал ее и поскреб большим пальцем по ладошке.

Инга убрала руку, энергично вытерла глаза, шмыгнула носом и приняла официальный вид.

– Я подумала и приняла решение, – сказала она сухо, – оставить кафедру за вами, Руслан Романович. Контракт мы вам продлили, так что ни о чем не думайте, выздоравливайте спокойно и возвращайтесь к работе.

– Да? А как же наука?