Рандеву с "Варягом"

   - Так ведь, господин Тамбовцев, - отвечал мне Коба, - русский мужик больше всего не любит бар. А худшие из бар - это иностранцы. Сейчас через победы нашего флота над японским, и через эти свои манифесты, царь-батюшка стал искренне любим простым народом. Как я понимаю, даже либеральная пресса несколько умерила свой тон?

   - Хорошо, - продолжал я, - и как вы думаете, англичане и французы, смирятся с таким положением дел? Я уж не говорю про ваших товарищей, или почти товарищей.

   - Почти товарищи - это социалисты-революционеры? - вопросом на вопрос ответил Коба. Я кивнул, и он продолжил, - Я думаю, что иностранцы не смирятся. Я устроил на заводе Ротшильда забастовку и меня упекли в Сибирь. Русский царь вообще отобрал у них все заводы и заморозил долги. Если бы я смог сделать что-то такое, то меня бы не стали отправлять в Сибирь, а просто убили бы. Я не знаю, как это возможно сделать в этот раз, но англичане уже два раза убивали русских царей.

   - А также, как и тогда. - вздохнул я, - или заговор приближенных царя со смертельным исходом - так было с Павлом I, или же банда отморозков с бомбами - так случилось с Александром II. Но подробности этих историй не входят в наш сегодняшний разговор. Вы, товарищ Коба, выказали изрядные способности к анализу текущей ситуации, и потому мы хотим предложить вам сотрудничество.

   - Кто это - ВЫ? - довольно резко спросил Коба, - И в каком деле сотрудничество?

   - Вы прекрасно знаете, кто МЫ такие, - ответил я, - Мы - это люди, которые были заброшены в ваше время из далекого будущего, с задачей сделать жизнь в Российской империи лучше. Даю вам слово офицера, что вы сможете покинуть нас, если поймете, что мы стали действовать во вред народу. А вообще, то на что мы намереваемся подвигнуть государя императора, может с полным правом называться революцией, только совершенной сверху.

   - Даже так? - скептически прищурил один глаз Коба, - И каково же будет, это мое задание?

   - Для начала, - я встал из-за стола, - вы должны учиться, учиться и еще раз учиться. У вас есть талант и великолепные природные способности. Теперь к ним необходимы знания. Нужные книги вам предоставят. Если что будет не понятно, обязательно спрашивайте, причем неважно кого. Любой из нас направит вас к специалисту по этому вопросу. Считайте, что вам предстоит экстерном закончить университет, уложив всю программу за несколько месяцев. Но мы знаем, что вы на это способны. Мы знаем, что вы закончили с отличием духовное училище в Гори. Да и в духовной семинарии вы учились хорошо.

    Идите, за дверью вас ждет провожатый, который покажет - где вы будете спать, питаться, и обеспечит вас всем необходимым. Всего наилучшего и успехов в учебе, товарищ Коба, - кивнул я, - Вы свободны.

  11 марта (26 февраля) 1904 года. 10:15. Тихий океан 25о сш. 132о вд. Крейсер "Цусима".   Политик, дипломат и премьер-министр маркиз Ито Хиробуми

    Трое суток следуя полученным указаниям "Цусима" на экономической скорости продвигалась в южном направлении. Команда крейсера пребывала в чрезвычайном напряжении. Эти воды, всегда оживленные, теперь казались вымершими. На горизонте ни дымка, ни одинокого паруса. "Цусима" шла в полном одиночестве, оставляя за собой жирный черный шлейф дыма.

   Все время, которое занял этот путь в никуда, маркиз Ито Хиробуми проводил в беседах с православным священником Николаем, которого он выбрал себе в спутники при выполнении этой миссии. Сразу после начала войны, когда Японию начали преследовать поражения, на русскую православную миссию, ее главу и на всех православных японцев обрушились потоки злобы и клеветы. Звучали обвинения в шпионаже и настойчивые призывы к уничтожению православного собора и всех его прихожан. Что удержало руку безумцев - то ли то, что православные японцы так же тщетно молились за победу Японии, как и все остальные, то ли страх возмездия. Этого никто не знает. Но достоверно известно, что истерика стихла на второй день после того, как над Токио на большой высоте прошел высотный разведчик, похожий издали на маленький крест.

   Несмотря на это, за отказ возносить молитвы за победу японского оружия, в связях со злыми духами обвинили уже самого отца Николая. Ровно четыре недели провел он в камере токийской тюрьмы, откуда он был освобожден лишь для того, чтобы принять участие, говоря вычурным японским литературным языком: "В путешествии к демонам за миром". Правда, сам отец Николай пока отказывался вести с маркизом какие либо разговоры на тему о демонах.

   - Недостоин я, грешный, судить о промысле Божьем, - заявил он маркизу Ито, - Вот, узрею я твоих демонов, может, что мне и откроется.

    Зато, к своему изумлению и удовольствию, маркиз Ито Хиробуми узнал, что отец Николай в совершенстве владеет японским литературным языком, хорошо знает японскую историю и культуру, порой, даже лучше иных японцев. Его научный труд "Сегуны и микадо" не утратит актуальности еще много лет.