Ранняя осень

Моя машина стояла на площадке за зданием таможни, под знаком «ТОЛЬКО ДЛЯ ТРАНСПОРТА ВЛАСТЕЙ». Когда мы шли к ней. Пол шагал чуть впереди. С тех пор, как я забрал его, он немного подрос. И начал раздаваться в плечах. На нем были джинсы, темно-синяя майка «Адидас» и зеленые кроссовки «Найк» на синих «липучках». На руках уже слегка прорисовывались трицепсы. Да и спина стала чуть шире. Он двигался немного прямее, чем раньше, в походке чувствовалась упругость и пружинистость. Некогда бледная кожа покрылась темным, хотя еще и чуть красноватым, загаром.

— А ты неплохо выглядишь, — заметил я, когда мы сели в машину.

Он промолчал. Я проехал по Атлантик-авеню, пересек мост Чарлзтаун и остановился у бара за площадью Сити. Фасад бара был отделан под камень. Слева от входа — витрина с зеркальными стеклами и неоновой вывеской:

ПИВНАЯ «ГОЛУБАЯ ЛЕНТА».

За вывеской висела грязная ситцевая занавеска.

Мы с Полом вошли внутрь. Справа тянулась длинная стойка, слева стояли столики. На высокой полке — цветной телевизор. Шел матч между «Сокс» и «Милуоки». Я забрался на высокий табурет и указал Полу на соседний. К нам подошел белобрысый бармен с татуировками на обеих руках.

— Вообще-то детям не положено торчать около стойки, — сказал он.

— Он не ребенок, просто карлик, — ответил я. — И хочет выпить кока-колы. А мне плесни-ка пивка.

Бармен пожал плечами, налил кока-колы из большой литровой бутылки, потом нацедил мне порцию пива из медного крана и поставил перед нами стаканы.

— Конечно, мне все равно, — вяло протянул он. — Но существует закон, вы же понимаете.

Я выложил на стойку пятидолларовую бумажку и сказал:

— Нужен Бадди Хартман.

— Не знаю такого, — покачал головой бармен.

— Да знаешь. Он вечно тут сшивается. У тебя да еще у Фаррелла на Разекфорд-авеню.

— Ну и что?

— Я хочу подсунуть ему кое-какую работенку. — Не сводя глаз с бармена, я вынул еще одну пятидолларовую бумажку и положил рядом с первой. Я видел, как точно так же делал один знаменитый сыщик в каком-то фильме. Бармен взял одну пятерку, отсчитал сдачу и бросил на стойку.

— Бадди раньше трех не появляется, — сказал он. — Спит поздно. А потом приходит сюда есть бутерброды с сыром.

Было двадцать пять минут третьего.

— Мы подождем, — бросил я.

— Как хотите, только пацану нечего делать за стойкой. Может лучше перейдете за столик?

Я кивнул и вместе с Полом перебрался за стол в глубине бара. Сдача осталась на стойке. Бармен немного поколебался, потом сгреб деньги и сунул в карман.

Я уставился в телевизор. Пол внимательно рассматривал зал, не проявляя ни малейшего интереса к матчу.

Без десяти три в бар вошел Бадди Хартман. Во рту дымилась сигарета. В руке была свернута трубочкой газета. Он уселся за стойку.

— Тут один парень тебя ищет, — сообщил бармен. — Говорит, по какому-то делу.

— О'кей, — кивнул Хартман. — Сделай-ка мне бутерброд с яйцом и одно пиво, хорошо, Берни?

Он повернулся и, прищурившись от сигаретного дыма, небрежно глянул в мою сторону. Я приветливо махнул рукой. Хартман узнал меня, быстро сполз с табурета и направился к выходу.

— Пошли, — бросил я Полу и выскочил на улицу.

Хартман бежал через дорогу, удирая в сторону Мейн-стрит.

— Смотри за машинами, — сказал я Полу и рванул через улицу.

Пол держался следом. Мы оба бежали легко и свободно. К этому времени наши ежедневные пробежки составляли восемь-десять километров. Я был уверен, что Бадди не уйдет. Он несся в сторону готической церкви, напрягаясь изо всех сил. Нет, так он долго не продержится.

Он и не продержался. Я настиг его у ступенек церкви. Пол не отстал ни на шаг. Я схватил Бадди за воротник и со всего маху ударил лицом в стену церкви. Быстро обыскал. Нет, если оружие и есть, то спрятано где-то очень глубоко. Бадди жадно ловил ртом воздух. Я отпустил его. Он повернулся, закашлялся и сплюнул. Грудь тяжело вздымалась.

— Отличная форма, Бад, — улыбнулся я. — Приятно встретить человека, который так следит за собой.

Бадди снова сплюнул.

— Что тебе надо? — выдохнул он.

— Да вот, Бад, хочу потренироваться с тобой немного. Узнать секреты твоей великолепной физической формы.

Бадди сунул в рот сигарету и закурил. Сделал затяжку, закашлялся, снова затянулся.

— Ладно, парень, кончай хреновину пороть. Что надо?

Он стоял в углу между стеной и лестницей церкви. Я специально загнал его туда, чтобы он не смог убежать. Бадди затравленно шарил глазами по улице.

— Я хочу выяснить, откуда ты знаешь Мэла Джакомина, — сказал я.

— Кого?

Я ударил его левой в лицо. Сигарета выскочила изо рта и, разбрасывая искры, покатилась по тротуару.

— Ну ты, кончай, — заскулил он.

— Так откуда ты знаешь Мэла Джакомина?

— Просто знакомый.

Я ударил его правой. Его голова дернулась, и он ударился затылком о стену.

— Кончай, ты что пристал, — снова заскулил Бадди.

— Откуда ты знаешь Мэла Джакомина?

— Это друг одного моего приятеля?

— Какого приятеля?

Бадди замотал головой.

— Смотри, я уже сжимаю кулак, — пригрозил я.

— Не могу сказать. Он мне потом башку оторвет.

Я ударил его левой под ребро. Бадди хрюкнул и согнулся пополам.