Рапава, Багиров и другие. Антисталинские процессы 1950-х гг.

Современный читатель вполне справедливо может выразить недоумение такой постановкой вопроса: почему проблему юридической квалификации преступлений должны решать в ЦК КПСС? Увы, так было давно и продолжалось очень долго. Убедительным подтверждением этого является справка члена Военной коллегии Верховного суда СССР генерал-майора юстиции А.А. Долотцева, участвовавшего в рассмотрении дела Рапавы, Рухадзе и других. На справке М.М. Перекальского он написал: «По делу Рухадзе, Савицкого т. Перекальский прав, но судьи были связаны решением Президиума ЦК КПСС, утвердившего обвинительное заключение. Обращение судей в Президиум с просьбой разрешить дать иную юридическую оценку действий обвиняемых было отвергнуто на заседании Президиума под председательством Л.М. Кагановича».

Дальнейшего хода проблема квалификации преступных действий лиц, осуждённых по этому делу, не получила.

Через год М.М. Перекальским был подготовлен, а Председателем Верховного Суда СССР А.Ф. Горкиным 4 мая 1965 года подписан протест по делу В.А. Какучаи, осуждённого 17 июля 1956 года военным трибуналом Закавказского военного округа на основании ст.58–7 УК РСФСР (вредительство) к лишению свободы сроком на 15 лет. В протесте предлагалось содеянное Какучаей переквалифицировать на ст. 193–17, п. «б» УК РСФСР (злоупотребление начальником-военнослужащим властью, повлекшее особо тяжкие последствия).

Какучая признан виновным в том, что он, будучи начальником Зугдидского районного отдела НКВД Грузии, народным комиссаром внутренних дел Абхазской АССР и народным комиссаром, а затем министром государственной безопасности Северо-Осетинской АССР, с 1937 по 1947 год, злоупотребляя своим служебным положением, участвовал в истреблении честных, преданных Коммунистической партии и Советской власти кадров. Какучая производил незаконные аресты этих людей и путём применения к ним физических мер воздействия фальсифицировал в отношении их дела, на основании которых арестованные затем необоснованно осуждались, в том числе и к расстрелу.

Как указано в приговоре, всё это Какучая делал, выполняя волю и преступные замыслы заговорщиков и изменников Родины Берии, Гоглидзе, Кобулова и других. Далее в приговоре приведены конкретные факты участия Какучаи в фальсификации дел по обвинению необоснованно арестованных в совершении ими особо опасных государственных преступлений и делался вывод, что Какучая установил в органах государственной безопасности, в которых он работал, вредительские методы следствия.

В протесте отмечалось, что вывод приговора о совершении Какучаей вменённых ему преступных действий в угоду преступным замыслам Берии и других является необоснованным. По прямому указанию закона, вредительством признаются деяния, направленные к подрыву промышленности, транспорта, сельского хозяйства, иных отраслей народного хозяйства, а также деятельности государственных органов, совершающиеся с целью ослабления Советского государства. Следовательно, виновный в этих случаях действует из антисоветских побуждений с контрреволюционным умыслом. Этого же, указывалось в протесте, в действиях Какучаи, который не знал о вражеской деятельности Берии, фактически не установлено. Следовательно, имевшиеся факты злоупотребления Какучаей своим служебным положением, которые выразились в фальсификации уголовных дел в отношении невиновных, следовало бы квалифицировать по ст. 193–17, п. «б» УК РСФСР.

6 июля 1965 года протест по делу Какучаи с рассмотрения был снят. Всё осталось, как решил военный трибунал Закавказского военного округа, приговор которого 10 октября 1956 года был оставлен без изменения Военной коллегией Верховного Суда СССР, рассмотревшей дело Какучаи в кассационном порядке.

Конечно, Какучая и другие осуждённые, о которых велась речь в этой книге, совершили преступления, и очень тяжкие. По их вине погибли много, очень много ни в чём не повинных людей. Людей, которые верили в правильность указанного им «вождями народа» пути, стремились идти по этому пути, многие из них беззаветно трудились, отказывая себе во многом ради построения светлого здания общества справедливости. Но эти строители светлого будущего вдруг оказывались врагами народа. И делали их врагами народа те, кто, казалось бы, должен был всячески защищать строителей нового общества. Но эти так называемые «защитники» считали, что они действуют в интересах Родины. Почему же их, безусловно преступные действия, квалифицировались как измена Родине? Очевидно, той Родине, в которой они жили, ради благополучия которой, как они понимали, выполняли возлагавшиеся на них обязанности, не изменяли.