Расчищая путь пехоте

Особо хочется сказать о петеэровцах. Их у нас было немного, по два отделения (три расчета в каждом) на батарею. С близкого расстояния они били по смотровым щелям вражеских машин, ослепляя этим экипажи, заклинивали башни, дробили гусеничные ленты. Этим петеэровцы делали фашистские танки ограниченно боеспособными, уязвимыми перед точным пушечным огнем. Одним-двумя снарядами орудийные расчеты добивали такие машины, оставаясь сами практически в полной безопасности. Меткость, кучность боя противотанковых ружей общеизвестна. Они легко уничтожали пулеметы, поджигали мотоциклы, лишая мотопехоту подвижных средств. А если наседала вражеская пехота, то на ее психическое состояние лучше всего действовал огонь противотанковых ружей.

Иногда петеэровцы брались за автоматы и вместе со взводами управления, разведчиками, связистами надежно прикрывали позиции артиллеристов.

В 6 часов вечера 7 декабря позвонил гвардии подполковник А. А. Бутко.

- Товарищ Первый, докладываю: танки и пехота противника обходят боевые порядки полка через Вьюнищи. Прошу разрешения выдвинуть 5-ю батарею на юго-восточную окраину Жабочей с задачей прикрыть правый фланг бригады.

- Согласен, - отвечаю ему, - не опускайте глаз с дороги за Жабочами, там могут появиться новые, резервные подразделения.

Через полчаса Александр Андреевич вновь вызвал меня к телефону и сообщил, что неприятельские танки и мотопехота прорвались из Вьюнищ к Яневке.

Создавшееся положение меня очень встревожило. Я приказал командиру 206-го гвардейского полка гвардии майору Тыквачу быть готовым по моей команде перебросить на усиление 167-го гвардейского полка одну-две артиллерийские батареи. Тем временем в 167-й полк выехал начальник политотдела. Мы с Маградзе остались на месте и ждали вестей от Бутко и Гордиенко.

Вскоре в стороне Яневки в сгущающихся вечерних сумерках вспыхнули яркие зарницы, скрестились огненные стрелы, послышались отчетливые удары танковых пушек и хлесткие выстрелы наших 76-миллиметровых орудий. Через 15 минут все стихло.

Герой Советского Союза гвардии подполковник А. А. Бутко блестяще выполнил маневр огнем и колесами. Встретив мощное огневое сопротивление в полной темноте, гитлеровцы отказались от попытки прорваться к шоссе Житомир - Малин, атакуя в лоб. Обходные маневры и комбинированные удары пехоты и танков при поддержке с воздуха тоже ни к чему не привели. Несмотря на численное превосходство, противник не сумел выйти к шоссе ни с юга, ни с севера. Бригада прочно удерживала очень важный рубеж. По радио мне сообщили из штаба артиллерия армии, что на помощь нам спешит один из полков 15-го стрелкового корпуса, просили держаться. Подведя итоги боя в тот день, мы с удовлетворением отметили, что противник понес чувствительные потери (19 тяжелых и средних танков, 5 "фердинандов", несколько десятков бронемашин и мотоциклов, до 2 батальонов пехоты), так и не достигнув перевеса над советскими артиллеристами - ни огневого, ни тактического.

Не добившись желаемого успеха, гитлеровцы прекратили атаки. Лишь на правом фланге нашей обороны, в районе Яневки, был слышен нарастающий гул танковых двигателей. Разведчики 167-го гвардейского полка установили, что в этом небольшом селе сосредоточилось около 50 танков. Над бригадой вновь нависала серьезная угроза быть отрезанной с севера.

Доложив по радио обстановку командующему артиллерией армии генералу П. И. Косенко, я приказал гвардии подполковнику Бутко бросить две батареи 2-го дивизиона в район деревни Няневка, наперерез танкам противника. Гитлеровцы тотчас начали движение, освещая местность ракетами. В 21 час я получил приказ командарма Черняховского об отводе бригады на новый рубеж.

Сделать это было непросто. Ведь пехота противника местами уже вклинилась в боевые порядки бригады и частью сил с севера обошла ее с флангов. Стрелкового полка, который должен был прибыть нам на подмогу, пока не было, и я приказал командирам частей выделить батареи, которые своим огнем сдерживали бы напор вражеских подразделений, давая возможность основным силам бригады оторваться на безопасное удаление.

Личный состав выделенных батарей вручную перекатывал свои пушки и с коротких остановок вел стрельбу по наступающим неприятельским колоннам. Затем тягачи брали на буксир эти пушки и на большой скорости увозили по шоссе в сторону Малина. Как всегда, часть орудий, следовавших в полковых колоннах, выделялась в качестве дежурных. Расчеты этих пушек всегда находились в готовности отразить атаки врага против подразделений на марше.

Внезапное и быстрое оставление бригадой занимаемого рубежа противник разгадал не сразу. И это позволило более или менее организованно уйти от преследования. Лишь через некоторое время немецкая артиллерия открыла сосредоточенный огонь по шоссе, а танки и бронемашины с пехотой начали преследование.