Расчищая путь пехоте...

Как-то вечером ко мне зашли Горошко и Кудрявцев. Мои боевые заместители были возбуждены. Они стали выдвигать всяческие аргументы в пользу того, чтобы немедленно сняться с позиций и двинуться к окраинам Сталинграда.

— Люди настроены по-боевому, рвутся вперед, — сказал Горошко.

— Параллельно балке, в четырех-пяти километрах отсюда, тянется большак, — продолжал уговаривать меня Кудрявцев. — Он разведан. К утру будем почти у города.

— Была не была, давайте команду! — согласился я. — Ночью боевые действия как с той, так и с другой стороны обычно стихают, дороги, по данным разведки, по маршруту неплохие. Так что рискнем. В случае необходимости быстро развернемся и дадим огоньку по заявкам поддерживаемых стрелковых частей, с которыми не только я, но и командиры дивизионов имеют надежную связь.

И полк, соблюдая необходимые меры предосторожности, двинулся к большаку. Около полуночи справа поднялась вдруг сильная ружейно-пулеметная пальба. Я остановил колонны и выслал разведчиков. Через десять минут майор Кудрявцев доложил, что по балке на железнодорожный полустанок наступает 154-я морская стрелковая бригада.

Эта бригада, как и 422-я стрелковая дивизия, появилась здесь в числе соединений, входивших в состав Сталинградского фронта и наступавших с юга.

Тут же отдал команду капитану Посохину развернуть дивизион и подавить пулеметные гнезда противника на полустанке. После короткого огневого налета моряки ворвались на станцию и погнали врага дальше.

Нам удалось нагнать бригаду только к утру. Она вела бой за небольшой поселок на ближних подступах к Сталинграду. Немцы оказывали морякам сильное сопротивление. Из подвалов разрушенных зданий, из амбразур блиндажей по наступающим били пулеметы, строчили автоматы, а кое-где обнаружили себя даже орудия, стрелявшие прямой наводкой.

И опять наш полк оказался как нельзя кстати. На этот раз пришлось хорошенько поработать дивизиону майора Пащенко. Ему было приказано занять огневые позиции для стрельбы прямой наводкой. Дивизион капитана Посохина оставался на закрытой позиции, с тем чтобы по установленному сигналу произвести короткий огневой налет по переднему краю гитлеровцев. С началом атаки оба дивизиона должны были перенести огонь в глубину вражеской обороны.

Когда мы вели стрельбу из наших мощных орудий прямой наводкой бетонобойными или фугасными снарядами, никакие укрепления противника устоять не могли. Блиндажи и доты, деревоземляные «карманы» противотанковых пушек врага взлетали на воздух.

В тот день нам помогали и орудия артдивизиона моряков. Не прошло поэтому и четверти часа, как вся огневая система вражеского опорного пункта была подавлена. Моряки дружно пошли в атаку, овладели поселком и начали преследование противника.

Артиллеристы полка с большим подъемом трудились у своих орудий, стараясь как можно лучше выполнить поставленную задачу в условиях ограниченной видимости. Огневикам помогали топовычислители, связисты, бойцы подразделений боепитания.

Вместе с пехотой шли наши разведчики, которые своевременно готовили данные для подавления огневых точек врага, оказывавшего сопротивление морякам, упорно продвигавшимся к берегу Волги среди городских развалин.

На рассвете следующего дня 154-я морская стрелковая бригада заняла оборону по южному берегу реки Царица фронтом на север. Наш полк развернул свои боевые порядки несколько южнее. Командный пункт полка я приказал разместить в здании школы № 14, от которого остался один остов. Артиллеристы водрузили флаги на водонапорной башне станции Товарная и на школе.

Все были рады такому успеху. Командир 422-й стрелковой дивизии полковник И. К. Морозов похвалил меня, хотя и упрекнул за самовольство.

Петля захлестнулась

Немцы отчаянно сопротивлялись. Но наши стрелковые части брали с бою рубеж за рубежом.

Когда 422-я стрелковая дивизия получила задачу овладеть территорией 3-й областной больницы, нам пришлось поддерживать ее не только огнем, но и людьми. По просьбе полковника И. К. Морозова командир 1-й артиллерийской дивизии приказал мне и подполковнику Н. Г. Ушакову оставить у орудий по четыре-пять человек, а из остальных создать подразделение, которое вместе с пехотой должно было пойти на штурм зданий больницы.

Здесь немцы создали сильно укрепленный узел обороны с двумя опорными пунктами: один из них — аптечный склад, находившийся в приземистом каменном строении, другой — подвалы разрушенных лечебных корпусов. Оба укрепления прикрывали подступы к универмагу, в подвале которого, как выяснилось позже, находился штаб генерал-фельдмаршала Паулюса.

Сводная рота артиллеристов двух пушечных артиллерийских полков насчитывала около 120 человек. Командиром ее был назначен капитан Посохин. К вечеру он доложил: рота сформирована, разбита на три взвода, вооружена автоматами, гранатами. Командир 422-й стрелковой дивизии прислал на ее усиление пулеметный взвод.