Раскаяние

Я погасил свет и пересек комнату, освещенную только бликами луны, пробивающимися из окна, забрался под одеяло и протянул руку, чтобы обнять Роуз. Она нерешительно двинулась в моем направлении. Я обнял ее за плечи и притянул ее голову к своей груди, вдохнул сладкий запах волос девушки и поцеловал в макушку.

— Спокойной ночи, сладкая Роуз. Я люблю тебя.

Она шумно вздохнула и прошептала:

— Спокойной ночи, Джордж.

Ответа на свое признание я так и не дождался. Хотя, что греха таить? Через пару минут я уже крепко спал.

Глава 14

Я проснулся от ощущения сумасшедшего возбуждения и не мог понять, что происходит, потому что утренний стояк так не чувствовался. Это ощущение было гораздо интенсивнее. Я тяжело дышал и не мог осознать, где нахожусь и что происходит. Когда мой разум немного прояснился, я открыл глаза и увидел, что одеяло ходит вверх и вниз, а на члене ощущение чего-то горячего и влажного.

Я приподнял одеяло, и передо мной предстала самая прекрасная картина в мире: губы Роуз крепко обхватывали мой ствол, а ярко-зеленые глаза смотрели прямо в мои. По ощущениям у меня было не больше пары минут до взрыва. Даже меньше. Стало еще меньше, когда она глубже всосала член в свой порочный ротик.

Все, что я успел прохрипеть, было «Роуз, я…». И на этом взорвался, отдавая ей каждую каплю, которую она жадно проглотила. Потом она нежно провела язычком по чувствительной коже и улыбнулась.

Я перевел дыхание за секунды, подхватил ее за подмышки и подтянул вверх на себя.

— Доброе утро, маленькая развратница.

— Доброе, — произнесла она, лучезарно улыбнувшись.

— Думаешь, что самая хитрая в этой комнате?

— Да, — она улыбнулась, — думаю.

— Ну что ж, эту теорию надо проверить, — сказал я и опрокинул ее навзничь, накрыв своим телом.

Спустя час медленного, жесткого, ласкового, игривого и доводящего до исступления секса, Роуз отправилась в ванную в моей спальне, а я пошел вниз, в гостевую. Мы разделились, потому что до работы оставалось всего пара часов, и нам нужно было собираться, а Розали нужно было еще заехать переодеться.

Я жарил блинчики, когда она появилась в кухне. Волосы были высушены и свисали на спину свободными локонами. Она подошла ближе и заглянула мне через плечо.

— Ммм, блинчики, — пропела она. — А топпинг есть?

— Нет.

Она игриво надула губки, которые я без промедления поцеловал.

— Только шоколадная паста.

— Джордж, — Она шлепнула ладошкой по моему плечу, и я рассмеялся.

— Посмотри в холодильнике, она должна быть там.

— Шоколадная паста? В холодильнике? Ты ее кусками нарезать собираешься?

— Что? — я снова рассмеялся.

— Она должна быть мягкой, Мун, чтобы ее легко можно было намазать на блинчик, — ответила она, наклонившись возле открытой дверцы холодильника.

Черт! Это зрелище превращает мой мозг в желе. Я уже начал задумываться о том, чтобы послать работу к черту.  Я прочистил горло и поправил себя.

— О, у тебя есть бананы! — воскликнула она победно. — Мы добавим их на блинчики. Это будет объедение.

Мы готовили завтрак на моей кухне и смеялись. Роуз нарезала бананы, кладя каждый третий кусочек попеременно то себе, то мне в рот. Я не очень любил сладкое на завтрак, но из рук Роуз ел бы даже цемент.

— Как твоя мастерская? — спросил я, когда мы уже завтракали за барной стойкой.

— О, нормально, — ответила она, махнув рукой.

— Скучаешь по работе?

— Я работаю.

— Роуз, я про мастерскую.

— А, это. Ну да, немного.

— Немного? — усмехнулся я. — Девушка, куда вы дели Розали Стар?

Роуз хихикнула, прикрыв рот, чтобы не вываливалась еда.

Она запила блинчик кофе и заговорила:

— Она здесь, с тобой. Но я начала действительно получать удовольствие от своей новой работы. Это прекрасные разработки. А еще общение с новыми людьми. И, что греха таить, туфли на каблуках.

Я изумленно уставился на нее.

— Ты же всегда любила джинсы, шорты и кроссовки.

— Да… — она помедлила. — Но, знаешь, я… В общем, мне нравится.

Роуз слегка покраснела и отвела взгляд. Господи, эта девушка все еще не утратила способность краснеть. Я счастливчик. Придвинувшись ближе, взял ее за подбородок, приподнимая лицо, чтобы она посмотрела на меня.

— Чего ты не договариваешь, Розали? — прищурившись, спросил я.

— Я тебе все рассказываю, — ответила она, слегка посмотрев влево.

Лжет. Я знал это. Чувствовал это. Я даже догадывался о причине, по которой ей начала нравиться обувь на каблуках, но хотел, чтобы она произнесла это вслух.

— Розали… — угрожающе тихо произнес я.

— Ладно, — выдохнула она и снова отвела взгляд. Ее щечки снова покраснели, на этот раз более ярко. — Мне нравится, как ты смотришь на меня, когда я на каблуках и в костюме. Вот. Я это сказала.

— Детка. — Я потянул ее к себе на колени, и она, присев, зарылась лицом в изгиб моей шеи. — Ты прекрасна во всем и без всего. — Она хихикнула и промычала что-то невнятное. — Ты сводишь меня с ума своими умопомрачительно короткими шортами, обтягивающими юбками, мешковатыми сарафанами, каблуками и кроссовками. Этот список можно продолжать до бесконечности. Знаешь, почему?

— Почему? — спросила она, обжигая мне шею своим дыханием.

— Потому что я люблю тебя.