Расколотая цивилизация

Рост конкурентоспособности постиндустриальных стран, особенно США, определяется сегодня тремя основными факторами. Во-первых, в результате развития информационного хозяйства в Соединенных Штатах и постиндустриальном мире в целом оказался сосредоточен уникальный научно-исследовательский потенциал. Уже в 1990 году члены "Клуба семи" обладали 80,4 процента мировой компьютерной техники и обеспечивали 90,5 процента высокотехнологичного производства. Только на США и Канаду приходилось 42,8 процента всех производимых в мире затрат на исследовательские разработки, в то время как Латинская Америка и Африка, вместе взятые, обеспечивали менее 1 процента таковых; если среднемировое число научно-технических работников составляло в данный период 23,4 тыс. на 1 млн. населения, то в Северной Америке этот показатель достигал 126,2 тыс. [344] Развитые страны контролировали 87 процентов из 3,9 млн. патентов, зарегистрированных в мире по состоянию на конец 1993 года [345]. Начиная с 1994 года американские корпорации (не считая правительства США и частных лиц) ежегодно получали больше патентов на изобретения и усовершенствования производственных технологий, чем компании, государственные организации и частные лица во всем остальном мире [346]. Характерно, что сегодня эти показатели свидетельствуют не только об абсолютном доминировании постиндустриальной цивилизации в качестве источника инноваций; они также показывают, что США и Западная Европа стали основными операторами рынка того типа благ, стоимость которых постоянно растет. Исследования показывают, что по мере насыщения спроса на массовые промышленные товары они уже не обладают тем потенциалом роста рентабельности, который существовал несколько десятилетий назад [347]; как следствие, с 1970 по 1990 год цены промышленных товаров, потребляемых в развитых странах, снизились почти на 25 процентов [348] по сравнению с ценами услуг и информационных продуктов, и эта тенденция лишь укрепляется в последнее время. Основными торговыми партнерами США выступают сегодня страны, где уровень оплаты труда фактически равен американскому или превосходит его [349]; таким образом, изменив

[344] - См.: Castells M. The Information Age: Economy, Society and Culture. Vol. 1. P. 108.

[345] - См.: Braun Ch.-F., von. The Innovation War. Industrial RD... the Anns Race of the 90s. Upper Saddle River (N.J.), 1997. P. 57.

[346] - См.: Alsop R.J. (Ed.) The Wall Street Journal Almanac 1999. P. 365.

[347] - См.: SchorJ.B. The Overspent American. P. 17.

[348] - См.: Krugman P. Pop Internationalism. P. 38-39.

[349] - См.: Burtless G., Lawrence R.Z., Litan R.E., Shapiro R.J. Globaphobia. Confronting Fears about Open Trade. Wash., 1998. P. 68-69.

саму структуру импорта, постиндустриальный мир ослабил давление на свой внутренний рынок со стороны развивающихся стран. При этом в сфере производства высокотехнологичной продукции последние не способны реально конкурировать с Соединенными Штатами в первую очередь потому, что в этом секторе экономики низкие доходы работников являются не залогом выгодной рыночной позиции, а очевидной причиной дальнейшего отставания. Так, например, в Индии доход высококвалифицированных программистов составляет около 6 тыс. долл. в год; это сопровождается, однако, не высокой конкурентоспособностью местного программного обеспечения, а ростом иммиграции индийских специалистов в США, так как в стране с 2 компьютерами на 100 человек населения, количеством телефонов, меньшим, чем в одном лишь Лондоне, и численностью пользователей Интернета, в полторы тысячи раз меньшей, чем в Соединенных Штатах [350], работники современных высокотехнологичных производств не в состоянии реализовать свой творческий потенциал. Возможности ценовой конкуренции сокращаются вместе с падением роли индустриального сектора, и это становится первой важной причиной укрепления позиций США и Западной Европы в современной мировой экономике.