Расколотое королевство

Я кивнул, поднял меч обеими руками, держа его, словно кинжал, и одним чистым ударом вогнал между ребер, проталкивая глубже, пока не нашел его сердце. Последний вздох сорвался с его губ, затем его глаза закрылись, а голова откинулась в сторону. Я легко вырвал клинок из обмякшего тела и, больше не глядя на него, быстрыми шагами направился в сторону церкви к Беатрис и Папии. Крики звучали все громче, все ближе, и если нас застигнут здесь, все мои усилия пойдут прахом.

— Туда, — сказал я, убрав меч в ножны и указывая в сторону одной из пустынных улиц, спускавшихся обратно к реке. — Быстрее!

Беатрис стояла неподвижно. Она смотрела на мертвые тела посреди дороги, и мне показалось, что ее сейчас вырвет, но я схватил ее за руку и потянул в сторону. Наконец она очнулась от своих мыслей.

— Бежим, — повторил я. — Скорее.

Ей не нужно было повторять, она бросилась вслед за мной, а в нескольких шагах за нами Папия: все трое, мы мчались узкими переулками и дворами мимо свинарников и полуразвалившихся лачуг, прячась в спасительной тени.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Я дважды оглядывался, чтобы убедиться в отсутствии погони. Я не видел никого, но все же мы продолжали бежать, пока не увидели впереди реку, слабо мерцающую в свете звезд. Здесь тревожные крики и стук копыт почти не были слышны. Теперь тишину нарушал только шорох крыс, снующих по причалу и в пришвартованных к нему лодках, дальняя перекличка часовых и звук нашего собственного дыхания.

Мы нырнули в узкий переулок, начинавшийся за большим складом, где нас невозможно было заметить с реки. Как правило, капитаны судов оставляли на борту несколько человек из команды, чтобы охранять груз или защищать лодки от тех, кто попытается их украсть, поэтому я решил, что лучше бы им нас не видеть.

Даже сейчас я не мог поверить, что все еще жив, что нам всем троим удалось уйти целыми и невредимыми. Правда, меня беспокоило плечо. Теперь, когда азарт битвы миновал, оно начало пульсировать: словно крошечные огненные стрелы вонзались в разорванную плоть. Струйка крови побежала вниз по руке и я зажал рану, одновременно осматривая улицу, внимательно глядя в сторону, откуда мы пришли. Церковь святого Элмунда стояла на холме, ее колокольня высоко поднималась над домами, и на ее стенах были заметны блуждающие всполохи фонарей. Задержав дыхание и сосредоточившись, я смог расслышать далекие голоса. Однако, к нашему счастью, не было никаких признаков погони. Глубоко вздохнув и закрыв глаза, я прислонился к стене склада, позволяя прохладному ночном воздуху наполнить мои легкие. Я всеми силами старался не обращать внимания на боль. В нос ударило зловоние гниющей рыбы, помоев и коровьего навоза.

— Сейчас, — сказала Беатрис.

Пытаясь остановить кровь, она прижала комок темной ткани к моему плечу. Я поморщился от укуса боли, но не отстранился. Она закатала рукав и начала вытирать кровь вокруг раны.

— Я могу взять твой нож?

Я молча кивнул.

— Держи, — сказала она и положила ткань мне на плечо.

Я прижал ее к ране, а она потянулась к ножнам у меня на поясе, осторожно вытащила клинок, который до сих пор был покрыт кровью. Подняв полу своего плаща, она воспользовалась ножом, чтобы отрезать от подкладки длинную полосу, которую можно было использовать для перевязки. Теперь, когда я мог лучше разглядеть рану, она выглядела не такой уж и страшной, как казалось сначала, хотя это знание не помогло облегчить боль. Сложив отрезанную от плаща полосу вдвое, Беатрис пропустила повязку у меня под рукой, а затем связала оба конца вместе достаточно туго, чтобы закрыть рану и остановить дальнейшее кровотечение.

— Спасибо, — пробормотал я, когда она закончила.

— Ты выздоровеешь?

— Все будет хорошо, — ответил я, морщась, так как новый приступ боли полоснул плечо, словно ножом.

— Мне нельзя оставаться здесь дольше, — сказала она. — Я должна вернуться, пока меня не начали искать. Если кто-нибудь заметит, что я ушла…

Она не закончила, но я понимал, о чем она думает. По крайней мере, ей пришлось бы давать объяснения, почему она ушла из дома так поздно и в сопровождении всего лишь одной служанки, не способной ее защитить.

— Я пойду с вами, — предложил я. — Улицы небезопасны.

— Нет, не надо. Будет хуже, если нас увидят вместе.

Немного поздно об этом беспокоиться, подумал я. В самом деле, если бы она поняла это час назад, то не послала бы свою девушку за мной; я бы мирно спал в своей палатке, а двое мужчин не расстались бы с жизнью в бесполезной драке.

Впрочем, я слишком устал, чтобы спорить. Мне нужно было найти воду, а еще лучше спирт, чтобы промыть рану, и чем раньше, тем лучше. Эта царапина должна была зажить сама по себе без всяких швов, но надо было держать ее в чистоте.