Расколотое небо

— Не надо, я дам на время — перепишешь. Смотри, как толково сказано: «Без особой надобности не делай подчиненному замечаний в присутствии третьего лица, чтобы его не унизить». А сколько раз мы видели, как Махов распекал перед личным составом Горегляда, Черного, Северина... Или вот еще: «Если ты пришел к выводу, что отдал подчиненному ошибочное распоряжение, признай перед ним свою ошибку, и вместо недоброжелателя ты приобретешь друга». Часто ли мы слышим подобные признания? Нет. Сами мы признаемся в своих ошибках перед подчиненными? Не приучены, а надо бы.

Беседовали они до позднего вечера, и Сергей предложил вместе пройти до летной столовой и по пути продолжить разговор. Васеев согласился, и оба летчика поспешили покинуть штаб.

— Смелее доверяй решать многие вопросы командирам звеньев. Ничто так не окрыляет человека, как доверие. Только от одной мысли, что ты сам решил какой-то вопрос, сразу силы прибавляются. Распределили между ними эскадрильские заботы. Сторожеву — дежурных, начальнику штаба — казарму и службу войск. Замполит у тебя опытный, и ему не забывай ставить задачи, а уж работать с людьми он может не хуже нас. И еще — ты больно часто разъясняешь простые, понятные вещи. Придерживайся главного, на мелочи себя не растрачивай. Вот, к примеру, работа на тренажере, или, как теперь говорят, на «тренажере Васеева». — Редников подтолкнул Геннадия локтем. — Чего краснеешь? Хороший тренажер, сам убедился. Так вот. Раньше я организовывал тренаж сам, теперь — командиры звеньев.

Почувствовав на себе испытующий взгляд Редникова, Геннадий улыбнулся.

— Чему это ты радуешься?

— Вспоминаю, как первые дни распределял механиков по самолетам. Теперь-то знаю, что это дело инженера. А тогда мне казалось, что без меня не справятся, не поделят по справедливости.

В столовой к Васееву подошла официантка:

— Вас вызывают к телефону!

Васеев удивленно пожал плечами и снял трубку. Телефонистка соединила его с Гореглядом.

— Завтра к нам приезжают соседи. Командир танковой дивизии проводит сборы. Нам приказано ознакомить их с техникой и учебной базой. На вас возлагается показ дежурства. Встретить гостей как положено. Хорошенько все продумайте и утречком мне доложите. Лады?

— Ясно.

— Не было заботы, — пожаловался Васеев Редникову. — Гидом батя назначил. Танкисты приезжают завтра.

— С чем и поздравляю! — засмеялся Редников. — Давай ужинать, что-то я проголодался.

6

Серое, мглистое утро еще висело над аэродромом и из похожих на парусину облаков, повисших над взгорьем, тянуло прохладой, когда к дежурному домику подъехали зеленые автобусы. Из раскрытых дверей вышли танкисты, закурили. Васеев направился к старшему по званию — коренастому, с моложавым лицом полковнику, но из-за угла домика вынырнула черная «Волга» и, резко затормозив, остановилась между ним и прибывшими офицерами. Из «Волги» вышли генерал-танкист, Горегляд и Северин. Выслушав доклад Васеева, они поздоровались. Горегляд взял под локоть генерала и подвел к Геннадию.

— Оставляю вас на попечение вот этого красавца. Он у нас сейчас в трех лицах: исполняет обязанности командира эскадрильи, и исполняет их, смею доложить, неплохо, секретарь парторганизации и капитан волейбольной команды. В прошлое воскресенье вручил ему переходящий приз. А меня, — Горегляд показал на часы, — прошу извинить — у нас завтра полеты. Если будут вопросы, их решит наш комиссар.

Северин что-то вполголоса сказал Горегляду, и тот, откозыряв танкистам, сел в машину.

— Начинайте. — Северин слегка подтолкнул Васеева и отступил назад, оставив его в центре образовавшегося полукруга.

Геннадий поправил куртку, взял указку и подошел к расчехленному истребителю. Он рассказал об устройстве и конструкции самолета, назвал скорости и высоты полета, ознакомил с бортовым вооружением. Танкисты слушали его с нескрываемым любопытством, часто задавали вопросы, интересовались самочувствием летчика при полете на сверхзвуковой скорости.

— Основное оружие — ракеты. Я так понял? — спросил коренастый полковник.

— Точно. Но для ведения маневренного воздушного боя и атак наземных целей имеется пушечное вооружение.

— А в воздушном... как это вы сказали?

— Маневренном...

— Да, в маневренном бою ракеты применять трудно?

— Нелегко. Особенно на больших перегрузках.

— А для чего на самолете пушка, если есть такое грозное оружие, как ракеты?

— Любое новое оружие какое-то время остается неуязвимым, но потом на всякий яд находят противоядие, — усмехнулся Васеев. — Поначалу ракеты и впрямь были неуязвимы и эффективны: что ни пуск — прямое попадание. Но затем появилось то, что назвали «радиоэлектронными помехами». В луч наведения пущенной ракеты врывается чужое магнитное поле, оно мешает ракете, уводит ее в сторону. Противоракетный маневр самолетов также оказался довольно эффективным средством. Поэтому вернулись к пушкам.

Полковника ответ удовлетворил, и он, спросив разрешения, поднялся в кабину.

— Садитесь, садитесь! — радушно предложил Васеев.

— А катапульта? Не выстрелит?

Все рассмеялись.