Расколотое правление (ЛП)

Мой старик сожрал бы эту слабость. Этот ублюдок процветает на хреновым наказании за любое действие, которое считает ниже своих высоких стандартов. Моя челюсть работает, и я потираю татуировку короны на внутренней стороне локтя. Почти каждую из моих татуировок покрывает небольшой шрам, воспоминание, которое я хочу переписать. Большинство из них никогда не были достаточно серьезными, чтобы заметить их, а те, что были, быстро ушли с помощью подкупленного пластического хирурга, чтобы скрыть его грехи.

Я не жалею, что принял на себя основной удар папиного гнева — либо я, либо блестящие золотые звезды, которые они приносили домой в качестве добрых дел. Приемные дети из неблагополучных семей, давали им почувствовать вкус высокой жизни на срок от шести месяцев до года. Мои родители, как призовых пони на шоу, возили несчастного «аромата месяца» по городу на все мероприятия, все бранчи, все вечеринки в закусочных, чтобы получить свою благотворительную помощь.

Но я нашел способ победить его. Моя первая победа. В тот момент я понял, что сила не только физическая. Интеллект может перехитрить все и выйти на первое место. Наказания прекратились, потому что я узнал его секрет в двенадцать лет.

Я должен благодарить его. Без этого засранца никогда бы не родилась моя одержимость секретами. Как я могу использовать их, чтобы защитить себя и других. Как их получить, как их сохранить, как использовать их в своих интересах.

Переключая экраны, я открываю базу данных, которую создал для каждого секрета, который мы собрали. Наш банк полон ими. Верхняя запись — это самый первый опыт, который получил, насколько важными могут быть секреты, какой силой я могу обладать, используя их как валюту. Как только усвоил этот урок, я стал контролировать ситуацию, и у моего отца больше не было ни рычагов, ни смелости наказывать меня.

На какое-то время они перестали брать приемных детей, пока Фокс Уайлдер, когда мне исполнилось восемнадцать, не забрал их к себе. Я был удивлен, так как, когда был моложе, это всегда были девочки. Сначала я боялся, что отец снова начнет, но к тому времени у меня были рычаги, чтобы оградить Фокса от отца, и я вырос в мужчину, а не в маленького ребенка, которого он мог избить.

Фокс — единственный, кто задержался дольше, чем моим родителям нравилось держать их рядом, единственный, кого моя мать действительно любила как настоящего сына. Больше, чем меня, поскольку она закрывала на это глаза — не то чтобы я был ее биологическим сыном. Моя настоящая биологическая мать мертва, и у меня есть доказательства, что отец сделал это, чтобы скрыть факт изнасилования. Потому что грехи можно похоронить только еще худшими грехами.

Может быть, Фокс был для нее последним. Она никогда не рассматривала тихого, угрюмого Фокси как знак почета среди своих друзей из общества, а благодаря секрету, который я хранил над головой отца, он никогда не трогал Фокса, пока я защищал его, как защищал других.

Мои губы кривятся. Я должен написать ему, но знаю, как он реагирует. Если он услышит, насколько глубже зашло это дерьмо после того, как он забрал свою невесту Мэйзи к себе домой в Калифорнию, он почувствует себя обязанным вернуться и помочь нам, как наш почетный брат. Я не могу так поступить с ним, не хочу подвергать опасности никого, кого люблю.

— Скажи мне, что ты опять не насмотрелся мультиков.

Входят Джуд и ребята. Он идет с костылем, чтобы не нагружать ногу, но выглядит он лучше, чем вчера вечером, к его бронзовой коже вернулся здоровый цвет. Это облегчение — знать, что с ним все будет в порядке.

— Отвали. — Выйдя из окна, я откидываюсь в кресле, скрещивая лодыжки на столе. — Где мои канноли?

В шутке не хватает моей обычной театральности, и мой тон ровный.

Губы Рэна на мгновение подергиваются, прежде чем выражение его лица вновь приобретает характер жестокого гнева. Он молчит с самого утра, когда мы копались в том, что осталось от отеля. Это сжигает еще один слой в моем желудке, когда я вижу его таким, зная, что это я облажалась.

— Что-нибудь? — Он опирается плечом о стену.

Вздохнув, я качаю головой.

— Сначала нам нужно разыскать Куинн Уокер.

— Твой маленький питомец? — Леви задумчиво сидит в углу, перевернув один из своих любимых смертоносных ножей кончиком к кончику.

Линия напряжения напрягается в моих плечах.

— Она — хакер, который проник внутрь до пожара. И единственная, кто достаточно хорош, чтобы сделать это.

— Говорил же тебе не подпускать ее слишком близко, — рычит Леви.

— Я не ожидал, что так получится. Ее секрет был законным, и я проверил её, чтобы убедиться в этом. — Щипаю себя за переносицу, чтобы избежать разочарованных взглядов моих лучших друзей. Неужели ее отвращение, которое казалось искренним, когда она помогала нам распутать кольцо похитителей для Замка, тоже было притворством? — Я проверил маячок, который установил на ее телефон, но он отключен.

— Значит, мы выследим ее сами, — говорит Джуд.

Я киваю.