Раскрытая тайна

Парень безрассуден и напрашивается на неприятности. Мать и дед избаловали его вконец. Только Колт пытался внушить ему какие-то правила; хорошо, что после развода он добился совместной опеки над сыном. По крайней мере, половину времени Ки вынужден хоть как-то подчиняться правилам.

Он давно нарывался на неприятности… Но сегодня Колт впервые увидел, как сын возвращается домой после очередной вечеринки. Он посмотрел в зеркало заднего вида на красный сверкающий пикап. Парень сел за руль пьяным! Колт все видел собственными глазами. Прежние выходки не шли с этим ни в какое сравнение.

– Черт бы все побрал!

Колт вышел из машины, захлопнул дверцу и направился к дому, который достался ему в наследство от отца, – единственное, чего Колт не лишился при разводе. Войдя в комнату сына, он увидел, что Ки лежит на полу, на том месте, куда упал, и громко храпит. Покачав головой, Колт подобрал с пола брелок от машины сына и сунул себе в карман. Теперь избалованный паршивец не сядет за руль по меньшей мере месяц. Будить сына и ругать его сейчас – напрасная трата сил. Спорить с пьяным себе дороже.

Может, уложить сына в постель? Колт решил: нет, пусть спит там, где лежит. Рядом с Ки валялся выпавший из кармана мобильник. Колт решил, что какое-то время сыну придется обходиться и без телефона – раз он не способен подчиняться правилам, поживет немного как все.

Усталый, измученный, Колт медленно побрел к себе в спальню. Он сел на край кровати и по очереди стянул с себя сапоги. Потом носки.

Иногда Колту казалось, что бывшая жена назло позволяет сыну делать все, что ему заблагорассудится, чтобы отомстить за развод. Бог свидетель, Колту никогда не позволяли валять дурака, и он не собирался потакать глупостям сына. Карен назвала его Китоном в честь своего отца. Колт не возражал, поскольку его сын носил фамилию Таннер. Он хотел, чтобы все было по справедливости. Но Карен Вильгельм никогда в жизни не играла честно. Ки исполнился год, когда Колт впервые застукал ее с другим. Десять лет он мирился с ее ложью и изменами в попытке сохранить семью. Потом понял, что с него хватит.

Он снял рубашку и потянулся к поясу, и тут завибрировал телефон Ки. Колт посмотрел на экран. Там высветилось: «Мама». Колт постучал по экрану и ответил так же, как всегда отвечал сын:

– Ну?

– Детка, хотела убедиться, что ты нормально доехал до дому. Ты был навеселе.

От гнева кровь закипела у Колта в жилах.

– Ты позволила нашему сыну сесть за руль пьяным?!

Последовала пауза.

– Почему ты взял телефон Ки? – Холодная ярость в ее голосе не шла ни в какое сравнение с ослепляющим гневом, который овладел Колтом.

– Потому, что он выронил его, пока лез в окно своей комнаты. Сейчас вырубился там на полу.

– Я не… когда он уходил от меня, то вовсе не был пьяным. Наверное, по пути домой заехал к приятелю…

Вранье!

– Теперь он очень долго не сядет за руль. И телефон тоже не получит.

– Машину подарил ему мой отец. Ты не имеешь права ее отбирать!

– Предпочитаешь, чтобы я арестовал его за вождение в пьяном виде?

– Ты не посмеешь!

Колт расхохотался:

– Тебя ведь я арестовал!

Конечно, ее богатый папаша нанял лучшего адвоката в округе, который ее освободил. Этот трюк он проделывал уже пять раз. Ничего удивительного, что их сын не боится последствий. Он видел, как мать всю жизнь выходит сухой из воды.

– Утром отец тебе позвонит. – Карен оборвала разговор.

Колт выключил телефон сына и сунул в наволочку запасной подушки. Ки не подумает искать его там.

Сняв джинсы и трусы, он направился в душ. Дожидаясь, пока согреется вода, Колт думал о самой большой ошибке в своей жизни.

Он больно ранил Ри. Каждый раз, как ее видел, вспоминал о своей огромной ошибке. Почему он позволил ей уйти? Ему даже стало смешно. Он ничего не мог ей позволить или не позволить. Одри Роуз Андерсон делала то, что ей хотелось, – и тогда, и сейчас.

Одри была для него всем с самого детства. Если быть честным с собой, она обворожила его с первого дня в подготовительном классе, когда лягнула другого мальчишку, – тот смеялся над ним, потому что Колт плакал. Конечно, откуда мальчишке знать, что в то время мать Колта умирала от рака.

Лягнув смеющегося мальчишку по ноге, Одри подошла к Колту и сказала:

– Мне нравятся твои сапоги. Хочешь сесть со мной за парту?

С того дня они подружились. А потом он влюбился в нее. По уши влюбился. Даже сейчас, когда думает о ней, ему трудно дышать.

– Сам все испортил, придурок! – Колт шагнул под душ. Горячая вода словно смывала воспоминания.

Некоторые поступки недостойны прощения. Ри не уставала ему об этом напоминать.

Глава 4

26 февраля, вторник, 8:00

– Ты просто гений, призвал всех, кому что-то известно, звонить нам! – Одри положила на стол утренний выпуск «Газетт». – Молодец, Брайан!

Брайан Петерсон широко улыбнулся:

– Я учился у лучших. – Его радость оказалась заразительной.

Одри почувствовала, как ее губы тоже расплываются в улыбке, хотя к утру устала до предела. Как сказала бы мама: «проснулась усталая и засыпаю усталая».

– Мой дядя был хорошим наставником.

– Я имел в виду тебя, – уточнил Брайан.