Расплата

Вообще-то Фрейя дважды подумала бы, прежде чем принимать номер телефона от незнакомого мужчины в субботнее утро, но сейчас он был как нельзя более кстати. Нащупав листок в кармане, она почти погасила бушевавший в ней пожар злости на этого подлеца Хюльдара.

Почти. Требовалось настоящее чудо, чтобы полностью успокоиться после того телефонного звонка. Она позвонила в участок сама, хотела спросить, не спустится ли Хюльдар к озеру, но трубку взяла Эртла, сдержанная и невозмутимая, как всегда. И когда Фрейя, полагая, что звонит на работу, спросила, можно ли поговорить с Хюльдаром, эта тварь сообщила, что он еще спит. Мало того, Эрла посоветовала позвонить позже, но не раньше ланча, потому что Хюльдар практически не спал прошлой ночью. В тот момент Фрейя пожалела, что не разговаривает по обычному старомодному телефону с трубкой, которую можно было бы швырнуть в стену.

Она снова наклонилась к Саге, надела ей шапочку, крепко завязала шнурочки под мягким подбородком и вынула племянницу из пластикового креслица, сконструированного специально для исландских детей в теплых комбинезонах. Один ботиночек зацепился за коляску и упал на землю, а последовавший было за ним шерстяной коричневый носочек повис на пальчиках. Держа малышку на руках, Фрейя наклонилась за ботиночком. И тут у нее зазвонил телефон. Удивительно, но звонившему достало терпения подождать, пока она вернула Сагу в коляску и даже надела обувь. Мало того, Фрейя еще успела проверить, не Хюльдар ли это звонит. К счастью, это был не он. Впрочем, в утреннем сообщении она выразилась достаточно ясно и понятно даже для такого придурка.

– Фрейя, – сказала она наконец.

– Привет. Это Эльса.

– Эльса? О… Привет. – Обычно по выходным директор Дома ребенка ее не беспокоила.

– Сразу перейду к делу. Мне только что позвонили из офиса комиссара полиции.

– Вот как? – Фрейя зажала трубку между ухом и плечом и наклонилась к малышке, чтобы завязать шнурки. С этой девчонкой легкой жизни не будет, подумала она.

– Да. Я так поняла, что ты отказалась помогать полиции в расследовании случая с детским абьюзом. Хотела бы услышать твое мнение и понять, в чем дело. Ты же знаешь, как важно для нас поддерживать с полицией добрые отношения.

К счастью, Фрейе не пришло в голову объяснять, что случилось между ней и Хюльдаром.

– Боюсь, я занята сейчас и не могу отлучиться. Дело, о котором идет речь, касается убийства. Связывать его с давним случаем сексуального насилия и пытаться возложить вину на возможных жертв совершенно неуместно. Оба уже давно не дети, им за двадцать.

– Может быть, и так, но я не уверена, что твои доводы будут приняты во внимание. Если они хотят расследовать эти предполагаемые преступления, то будут расследовать. И если случай действительно сложный, то твое присутствие тем более важно.

– А Сольвейг? Она пойти не может? Она лично знает одного из тех, кого полиция намерена допросить, и занималась с ним, когда он был еще ребенком. По-моему, Сольвейг – идеальный вариант.

Эльса помолчала, потом сказала:

– Да, возможно. – И, снова помолчав, добавила: – Поговори с Сольвейг. Сможешь договориться с ней – отлично. Нет – дело остается за тобой. Они вызваны в полицию к четырем.

Фрейю распирало от злости, но ей все же удалось довести разговор до конца, не ляпнув ничего такого, о чем она могла бы потом пожалеть. Вылететь с работы она не хотела; план заключался в том, чтобы дотянуть до осени и уж тогда начать новую жизнь. Может, записаться на курсы в навигационное училище? Уж там-то не будет недостатка в крепких морских капитанах, чьи глаза будут находить отдохновение на ней во время скучных лекций. Это не какой-то там Хюльдар, который, вдобавок ко всем своим грехам, еще и накатал на нее жалобу.

Ботиночек наконец наделся. Фрейя потянула штанину комбинезона и просунула его в лямку.

– Хюльдар? Помнишь его, Сага? – Малышка посмотрела на нее. – Хюльдар. – Фрейя скорчила физиономию.

Девочка изобразила жуткую гримасу, и Фрейя усмехнулась. Вот молодчина.

* * *

Передав Сагу на руки матери, принявшей дочь так, словно та вернулась из лунной экспедиции, Фрейя сразу же позвонила Сольвейг. Разговор начался хорошо: Сольвейг обрадовалась, узнав, что внезапно кому-то понадобилась, но ее настроение изменилось, как только Фрейя упомянула Трёстюра и Сигрун. Она сразу же вспомнила о срочных делах, отложить которые невозможно за столь короткий срок, и добавила, что это было бы непрофессионально. После этого ни просьбы, ни завуалированные угрозы нужного результата не дали. В таком ее поведении, в отказе выручить коллегу было что-то странное. В какой-то момент Фрейя вспомнила букву «С» в письме. Но зачем Трёстюру вредить человеку, которого он едва знает и который не имеет отношения к суду над его отцом? Да и разве мало в Исландии людей, чье имя начинается на «С»?