Расплата

Недолго думая, Охотник вернул пистолеты в кобуру и выпустил когти. Шалонский монстр был готов к этому. Он бросил в лицо Охотнику дробовик. Взмах! – и дробовик уничтожен. Но из-за этого Охотник пропускает череду порезов в тело и парочку – по лицу. Шалонский зверь чудом на повредил жизненно важные органы. Взревев, Охотник одним ударом пробил блок чудовища, оставляя на его лице очередные глубокие порезы. Охотник позволил Зверю вновь вернуться, превращаясь в огромного чёрного прямоходящего вервольфа.

– Как… как это возможно? – на морде чудовища из Шалона появилась гримаса непонимания.

– Все мы твари божьи. – Прорычал Жеводанский зверь и ринулся в атаку.

Взмах когтистой лапы, – и Шалонский монстр покинул старую деревянную церковь, теряя на лету кишки и кровь. Его тело шмякнулось на землю метрах в десяти от церкви.

– Но ты прав, нам здесь не место. – Сказал Охотник, появляясь через некоторое время в человеческом образе и заряжая старый капсюльный пистолет.

– Чттт…чтоо это такое? – Шалонский монстр с трудом поднял голову, чтобы взглянуть на Охотника.

– Это, – Охотник выставил перед собой пистолет, – капсюльный однозарядный пистолет восемнадцатого века. А в нём заряжена серебряная пуля. Знаешь, говорят, перевертыша только серебряная пуля берет. Ну или коготь, или клык сородича. Так вот, я решил не рисковать. – Охотник приближался, продолжая говорить своим обычным холодным тоном.

– Только давай быстрее с этим закончим. – Шалонский зверь перестал сопротивляться и ухмыльнулся.

– Нет, мы сначала поговорим. – Охотник схватил его кишки и потянул на себя, чем вызвал у своей жертвы дикий вопль боли. – Помнишь ту семью в Польше? Помнишь? Давай, мразь, вспоминай, 1945 год. Ты нас предал!

– Нет, брат, это ты нас предал. – Сказал Шалонский монстр и плюнул в лицо Охотника кровью. – Это ты от нас ушёл. Что тебе в Европе не сиделось. Он создал нам все условия, нас почитали…

– Заткнись. Вы пошли служить такому же чудовищу.

– А ты нет?

– Он не сжигал миллионы в печах и не морил никого голодом. Он – продукт своего времени.

– Как и, так называемое, «чудовище». Ну как, ты почувствовал на себе его милость? Ты же даже в штрафбате побывал.

– Захлопни пасть. В отличие от тебя, я не убивал ради удовольствия. Я не был офицером СС.

– А мне понравилось.

Охотник схватил его за грудки и что есть силы ударил лбом в нос.

– Вернемся к заданному вопросу. Ты их помнишь? Ты семью, которую ты убил просто потому, что тебе так захотелось.

– Конечно помню.

– Ты хоть сожалеешь?

– Нисколько. Знаешь, в то время как ты сдерживал себя и играл в человека, мы наслаждались охотой. Охотой на двуногую дичь. Мы загоняли ваших военнопленных в наших тёмных лесах. О, как они вопили.

Охотник остановил его монолог, выдернув у него из пуза ещё определенное количество кишок, от чего чудовище вновь ужасно завыло.

– И что ты будешь делать дальше, братец? Ты не убил меня тогда, не убьёшь и сейчас. Я просто восстановлюсь и продолжу убивать. Ну, что ты будешь делать? – Чудовище оскалило свою окровавленную пасть.

– Убивать монстров. – Сухо ответил Охотник, взвел курок и выстрелил. Шалонский зверь стал действительно безбашенным ублюдком. Буквально.

Охотник упал на колени от усталости и потери крови. Он посмотрел на постепенно остывающее тело сородича. В его глазах не было ничего, кроме печали. Вдалеке он услышал хлопанье тысячи кожаных крылышек. Рядом появилась большая стая летучих мышей, превратившихся в прекрасную бледную девушку в одной ночнушке.

– Ты пришла, чтобы забрать меня домой? – спросил слабым голосом Охотник, теряя сознание.

– Да, родной. Мы идём домой. – Девушка обняла его своими тонкими холодными руками, и Охотник окончательно уснул.