Расплата

– Конечно. То, что помню. Но эти, как вы их называете, сны не были такими отчетливыми, по крайней мере, сначала. – Тем не менее, она с легкостью их вспоминала. С той же самой леденящей ясностью, как последний. – В основном это был один и тот же сон с незначительными изменениями. – Она потерла плечи и бросила взгляд в окно. Лучи нежаркого солнца проникали через изящные сплетения голых веток, заставляя искриться темную воду, но день внезапно стал казаться холодным и безжизненным, наполненным постоянно меняющимися тенями. Сколько раз она думала о перепуганной женщине, запертой заживо, словно в могиле! Сколько ночей эта картина становилась кошмаром, который она видела снова и снова! – Самый страшный сон был, когда, как я думаю, он действительно убил ее. Это произошло в ту же ночь, когда умерла моя бабушка. Одиннадцатого августа. Я сообщила обо всем этом детективу Бринкману, и что толку? – Она на мгновение встретилась с ним взглядом, затем отвела глаза в сторону – Повторилась старая история. Нет тела, никто не пропал, нет свидетелей... только я. Помешанная.

– А вы такая? – спросил он.

Край ее рта чуть приподнялся в кривой улыбке. На этот раз встретившись с ним взглядом, она не отвела глаз.

– А как вы думаете?

Он не ответил, и ее улыбка превратилась в самоуничижительную усмешку.

– Дайте-ка я угадаю. Что у меня не все дома? Я не от мира сего? Крыша едет? Я все это слышала. Вам придется поверить, детектив Бенц, я не одна из тех идиоток, которые пытаются устроить спектакль в полиции, чтобы привлечь к себе внимание. И вы это знаете. Потому что девушка в том доме была убита именно так, как я вам сказала. И была по меньшей мере еще одна. Может, больше. Кого-то оставили в темноте с этими, – она показала на развернутую перед ним бумагу, – с этими чертовыми надписями!

– Хорошо, хорошо. Давайте начнем сначала. Успокойтесь, ладно. Прошу прощения, я ведь здесь, верно? И слушаю вас. Пытаюсь извлечь из этого какой-нибудь смысл.

Внутри ее все еще кипело, но она кивнула, стараясь сдержать гнев.

– Ладно... что вы об этом думаете? – спросил он, беря бумагу в руки и показывая на ее наброски. – Я видел это в рапорте Бринкмана, но мне они ни о чем не говорили. – Для меня это просто каракули. Что скажете?

Она наклонилась над его плечом и тихо прокляла себя за то, что почувствовала запах его лосьона после бритья. Указывая пальцем на символы, она произнесла:

– Я не знаю точно, что они означают. Не забывайте, я видела их мельком, словно проблески света – вероятно, поток вспышек – освещали комнату. – Она уставилась на образы, которые запомнила. – Думаю, что первый – это якорь, а эти три, – она передвинула палец и показала на группу из заостренных линий, – вероятно, стрелы. Одна с аркой над ней – это, должно быть, лук или что-то горящее. По крайней мере, у меня сложилось такое впечатление. – Она прикоснулась к следующему символу. – Вот это, как мне кажется, какой-то цветок, но остальное... не знаю. Это, – она показала на группу букв кончиком пальца, – надпись, но я лишь мельком увидела буквы и попыталась записать их в том порядке, в котором они были нацарапаны на стенах могилы. Вот все, что я запомнила, видя лишь мельком.

Она прочитала странное послание, которое пыталась расшифровать сотни раз: LUM... NA... PA... Е... CU... FI.

– Lum-na-pa-e-cu-fi, – произнес он.

– Некоторых букв не хватает, – сказала она, – и я тысячу раз пыталась заполнить пропуски. Luminary, luminous... Napa – как долина в Калифорнии... не знаю. Может, это иностранный язык, или часть какого-нибудь акронима, или... еще что-нибудь. Возможно, даже тарабарщина. Не исключено, что это было написано на стене еще до того, как ту женщину заперли там, может, это не имеет к ней никакого отношения. Не знаю. – Она бросила взгляд через его плечо на обрывочные слова, и они показались ей такими же бессмысленными, как и в первый раз, когда она их увидела. Прищурившись, она наклонилась вперед, чтобы получше их рассмотреть, и ее груди прикоснулись к его свитеру. Через некоторое время она почувствовала, как напряглись мышцы у него на спине. Осознавая, как далеко она зашла, Оливия быстро отступила.

Смущенная, она выдвинула стул и плюхнулась на него. Затем протянула руку к распечатке.

– Это похоже на одну из головоломок, публикуемых в воскресной газете. Только нельзя обратиться за ответом к странице пятьдесят один.

Его глаза слегка сузились. Ни намека на улыбку. Бенц снова стал совершенно серьезным.

– Не возражаете, если я это заберу? Здесь лучше видно, чем на копии Бринкмана.

– Конечно.

– Были какие-нибудь другие видения? – Он смотрел на нее так, словно пытался отделить правду от вымысла, нормальную психику от любых осколков безумия.

– Время от времени.

– Разные?

– Да. Но ничего столь отчетливого.

– И все связано с тем же парнем?

– Я... я не знаю... Судя по всему, я вижу не все убийства, только некоторые из тех, что происходят в нашем городе, но кое-какие вижу, детектив Бенц, и настолько реально, что у меня буквально бегут мурашки по коже.

Кивая, он переключился на вторую страницу и быстро ее просмотрел.