Расплата

– Такое происходит все время, – объясняю я, – Трудно обнаружить ловкое мошенничество, если его не искать, а Андрей умен. Он притворился, что выгодно продал поддельные сертификаты «Фетсова» другой компании, а якобы полученный доход использовал для того, чтобы скупить очередную партию фальшивых сертификатов. Он все время пускал в оборот якобы имеющиеся средства на счете и продолжал декларировать ложные доходы. С точки зрения «Терндейла», дела шли просто замечательно. Они так и не поняли, что их капитал в русских акциях постепенно превращался в кучку бесполезных фальшивых бумажек.

– Но должны же компании как-то страховаться от подобных случаев, – возражает миссис Жилина.

– Разумеется. Восточноевропейские компании ведут реестры законных владельцев всех печатных акций, которые они выпускают. Клерк, работавший в филиале, которым руководил Андрей, должен был подтверждать положение «Терндейла» по каждой компании один раз в неделю по телефону. Только вот клерк Андрея с его благословения болтался в Италии, в доме своей мамочки в Салерно, и вся дополнительная проверка осуществлялась – или не осуществлялась – секретарем Андрея, русской женщиной, которую он нанял в Москве.

– Сколько? – шепчет миссис Жилина.

– Больше миллиарда, – отвечаю я, и размер суммы по-прежнему шокирует меня. Записи Андрея открыли мне почти невероятную цепь отчаянных торговых гамбитов и постоянных финансовых потерь, а дыра, в которой он оказался, с головокружительной скоростью превращалась в почти бездонную пропасть. Невероятно, как он умудрился так быстро потерять столько денег.

Миссис Жилина горбится над своим чаем, скрывая от меня лицо. Я могу только представлять себе, каково ей сейчас. Что касается меня, то моя дружба с Андреем умерла в подвале библиотеки мистера Розье, пав жертвой растущей уверенности в том, что беспорядочные метания Андрея каким-то образом привели к убийству Дженны. Слишком много совпадений, чтобы прийти к другому выводу.

– Но почему этого не обнаружили? – просто спрашивает миссис Жилина. – И почему Кате ничего не известно?

– Именно этого я и не мог понять сначала. А потом я вспомнил, как Катя говорила мне, что Уильям Терндейл продает свои акции в «Терндейл и компании». Думаю, он постепенно вычислил, что делает Андрей, уволил его и составил план, как возместить потери. Терндейл никому не рассказал о краже, потому что он собирается продать свою долю акций в «Терндейле» ничего не знающему покупателю, а потом использовать полученные деньги, чтобы выкупить поддельные акции – решить проблему с помощью собственных денег до того, как правда станет кому-нибудь известна.

– И опять-таки, – возражает миссис Жилина, – я не понимаю. Зачем ему это делать?

– По двум причинам. Во-первых, компанию можно продать гораздо дороже, если она будет работающим концерном, а не покалеченной громадиной, вокруг которой стягивается кольцо инспекторов. Если никто не узнает, что у компании проблемы, то доля акций Терндейла будет стоить гораздо больше миллиарда. В такой ситуации Уильяму Терндейлу хватит денег на то, чтобы выкупить поддельные акции, и при этом у него останется достаточно, чтобы уйти с честью, а возможно, и остаться в правлении в качестве члена совета директоров.

– А вторая причина?

– Гордость. Только представьте себе, что скажет пресса. Уильям Терндейл, один из умнейших и подлейших дельцов Уолл-стрита, потерял больше миллиарда долларов по вине одного-единственного работника, а компания, основанная его отцом, оказалась на коленях. Человек вроде Уильяма скорее покончит с собой.

Несколько минут проходят в молчании.

– Какие последствия это может иметь для Андрея? – удивительно спокойно уточняет миссис Жилина.

– Ответ на этот вопрос вам известен, – ровно отвечаю я. – На данном этапе ему совершенно ничем нельзя помочь. Я беспокоюсь о Кате.

– Почему? – резко спрашивает она.

– Если правда будет обнародована, компания рухнет, а Уильяму грозит тюремное заключение за ее утаивание. Катя второй человек в компании, а Андрей – ее брат-близнец. Кате придется основательно помучиться, пытаясь убедить всех и каждого, что она была совершенно не в курсе происходящего. В самом лучшем случае, Комиссия по ценным бумагам и биржам предъявит ей обвинение в неспособности делать финансовый прогноз и запретит работать в биржевых компаниях.

– А в самом худшем?

– Не хочу гадать на кофейной гуще. Тюрьма – вполне реальный исход.

– Понятно, – мягко говорит миссис Жилина. – Спасибо, что так хорошо все объяснили. Если допустить, что вы правы, может ли Уильям осуществить свой план?

– Вы хотите знать мое мнение? Ему и миллиона лет на это не хватит. Совершенно невозможно, чтобы более или менее осмотрительный покупатель не обнаружил фальшивых бумаг на миллиард долларов. Терндейл, должно быть, сошел с ума.

Твердой рукой миссис Жилина поднимает свою мензурку с чаем и крутит ее вокруг оси, наблюдая, как крошечные чаинки вращаются подобно листьям на сильном ветру.