Расплата

– Разумеется. – Врач напряженно улыбнулся. – Миссис Бэннинг страдает от интенсивного умственного расстройства. Термин «нервный срыв» не является медицинским диагнозом, но часто употребляется для описания состояний, похожих на то, что у вашей матери. Ее угнетает депрессия, страх, острый стресс. Депрессия лишает всякой надежды и вызывает мысли о самоубийстве и членовредительстве. Беспокойство проявляется в высоком кровяном давлении, спазмах мышц, головокружениях, дрожании. У нее одну неделю бессонница, а другую – сонливость, когда она часами не может проснуться. Галлюцинирует, видит то, чего нет, и кричит по ночам, если ее одолевают кошмары. Ее настроение постоянно меняется, но всегда мрачное. Если у нее случается счастливый день, когда ей хорошо, за ним обязательно следуют два-три дня полного мрака. Порой она впадает в ступор. Иногда становится параноиком: ей кажется, будто к ней кто-то подкрадывается. Отсюда панические атаки такой силы, что от страха становится трудно дышать. Как правило, они продолжаются час или два. Она мало ест, не хочет, чтобы о ней заботились. За собой не следит. Сложный пациент. В групповой терапии полностью уходит в себя. Перед убийством Декстера Белла мы наблюдали некоторое улучшение, но это событие имело катастрофическое воздействие. В последние месяцы наступил небольшой прогресс, но после казни вашего отца все ухудшилось.

– Это все? – спросила Стелла, вытирая глаза.

– Боюсь, что да.

– Она шизофреник? – поинтересовался Джоэл.

– Я бы так не сказал. Бо`льшую часть времени она сознает реальность и не предается ложным фантазиям, если не считать отдельных приступов паранойи. Она не слышит голоса. Трудно предугадать, как она себя поведет в социальном окружении, поскольку ее не выпускали отсюда. Я бы не поставил вашей матери диагноз шизофрения. Глубочайшая депрессия – да.

– Одиннадцать месяцев назад наша мама была здорова, – произнесла Стелла. – Или по крайней мере выглядела здоровой. А теперь у нее нечто вроде нервного срыва. Что произошло, доктор? Что послужило причиной?

Хилсебек покачал головой:

– Не знаю. Но согласен с вами: произошло нечто травматическое. Как я понимаю, Лиза сумела пережить сообщение, что ее муж пропал без вести и считался погибшим. Его возвращение было, уверен, счастливым моментом, а не поводом для развития глубочайшей депрессии. Что-то произошло. Но упомянул, она плохо идет на контакт и отказывается обсуждать прошлое. Это удручает. И боюсь, мы не сумеем ей помочь, если она не заговорит.

– Как же ее лечат? – спросил Джоэл.

– Консультации, терапия, диета, солнечные ванны. Мы пытаемся выводить Лизу на прогулки, но она отказывается. Ограждаем от плохих новостей. По-моему, можно говорить о небольшом улучшении. Очень важно, чтобы она повидалась с вами.

– А лекарства? – с удивлением поинтересовалась Стелла.

– Ходят слухи о каких-то препаратах против психоза. Уверяю вас, до них еще очень далеко. Когда она не сонная и не нервничает, мы даем ей барбитураты. Иногда лекарство от повышенного кровяного давления.

Возникла долгая пауза. Джоэл и Стелла пытались осмыслить то, что так давно отчаянно хотели услышать. Слова врача не обнадеживали, но, вероятно, это было только началом. Может, началом конца.

– Вы сумеете привести ее в нормальное состояние? – наконец прервал молчание Джоэл. – Есть шанс, что мать вернется домой?

– Не уверен, что дом – самое лучшее для нее место. Как я понимаю, сейчас там царит уныние.

– Что верно, то верно, – подтвердила Стелла.

– Дома ваша мама может не вынести еще каких-нибудь плохих новостей.

– Как и мы.

Доктор Хилсабек внезапно поднялся и произнес:

– Пойдемте к Лизе. Следуйте за мной.

Они миновали длинный коридор и остановились у окна. Внизу раскинулась небольшая рощица и вокруг пруда тянулись широкие дорожки для прогулок. У симпатичной беседки в кресле на колесах сидела дама, рядом находилась медицинская сестра. Они, казалось, беседовали.

– Вот Лиза, – сказал врач. – Она знает, что вы приезжаете, и ей нетерпится вас увидеть. Можете выйти через эту дверь. – Он кивнул на проход и повернул обратно.

Увидев их, Лиза улыбнулась. Сначала протянула руки к Стелле и прижалаее к себе. Затем к Джоэлу. Медсестра вежливо кивнула и скрылась за углом.

Стелла и Джоэл обошли кресло. Сын взял мать за одну руку, дочь за другую. Они обнялись. Дети приготовились к тому, как плохо может выглядеть мать, и сейчас старались не подавать виду, насколько поражены. Бледная, совершенно исхудавшая, без косметики и украшений, Лиза ничем не напоминала ту красивую, энергичную женщину, которую они знали и любили. Волосы песочного цвета поседели и были забраны на затылке в узел. На Лизе был тонкий белый больничный халат, из-под которого виднелись голые ноги.

– Дети мои, дети мои, – повторяла она, держа их за руки и пытаясь улыбнуться. Ее глаза были полны страха. Они потеряли цвет и страстность, стали пустыми, и поначалу Лиза старалась не встречаться взглядом с детьми. Опускала на несколько дюймов и смотрела им в грудь.