Расплата кровью

— Да. То есть его не было в библиотеке, когда Джеффу позвонили, но они с Франческой и Маргерит услышали вопль отца и ринулись наверх. Они ворвались в комнату всего секунду спустя после того… как все было кончено. Разумеется, Филип сразу же пошел к телефону вызвать полицию. Но мы… все остальные отговорили его. Скандал. Суд. Отец возможно, угодил бы в тюрьму. При одной этой мысли с Франческой случилась истерика. Поначалу Филип был непреклонен, но, в конце концов, что он мог сделать против нас всех и особенно Франчи? Поэтому отец помог нам перевезти своего… Джеффри, его тело… туда, на развилку, где влево дорога уходит к Хиллвью-фарм, а прямо — спуск к Килпейри-Виллидж. Мы взяли только автомобиль Джеффа, чтобы не было следов от других колес. — Он улыбнулся, охваченный приступом изощренного самобичевания. — Мы все учли. От развилки долгий отлогий спуск, с двумя крутыми поворотами, один за другим, зигзагом. Мы усадили Джеффа за руль и включили мотор. Автомобиль набрал скорость. На первом повороте он перелетел через дорогу, врезался в изгородь, опустился на второй поворот и врезался в ограждение. Потом загорелся. — Он вытащил белый носовой платок — идеально выглаженный квадратик льна — и вытер глаза. Bернулся к столу, но не сел. — Потом мы пошли домой. Дорога почти полностью обледенела, поэтому следов мы не оставили. Ни у кого даже не возникло сомнения в том, что это был несчастный случай. — Его пальцы коснулись фотографии отца, по-прежнему лежавшей на столе там, куда, среди прочих, положил ее Линли.

— Тогда почему из Лондона приехал сэр Эндрю Хиггинс, чтобы опознать тело и дать показания на следствии?

— Подстраховка. На случай, если кто-то вдруг заметил бы что-то странное в характере травм Джеффри, что могло поставить под сомнение всю нашу историю. Сэр Эндрю был старейшим другом моего отца. Ему можно было доверять.

— А участие Уиллингейта?

— Не прошло и двух часов после аварии, как он приехал в Уэстербрэ. Он ехал сюда, чтобы увезти Джеффа в Лондон и побеседовать с ним. Предупреждение о его приезде, очевидно, и содержалось в телефонном звонке моему брату. Отец сказал Уиллингейту правду. И они заключили уговор. Это останется тайной — на официальном уровне. Правительство не хотело, чтобы теперь, когда агент мертв, стало известно, что он много лет проработал в министерстве обороны. Мой отец не хотел, чтобы стало известно, что его сын был агентом. И тем более не хотел идти под суд за убийство. Поэтому остановились на истории с автокатастрофой. А остальные поклялись молчать, что все эти годы и делали. Но Филип Джеррард был порядочным человеком. Всю жизнь его мучила совесть из-за того, что он позволил уговорить себя скрыть убийство.

— И поэтому он не похоронен на земле Уэстербрэ?

— Он считал, что осквернил ее.

— Почему вашего брата похоронили там?

— Отец и слышать не хотел о том, чтобы хоронить его в Сомерсете. Еле-еле уговорили вообще устроить Джеффу мало-мальски приличную могилу. — Стинхерст наконец посмотрел на жену. — Мы все поплатились за мятеж Джеффа, верно, Мадж? Но больше всего мы с тобой. Мы потеряли Алека. Мы потеряли Элизабет. Мы потеряли друг друга.

— Между нами всегда стоял Джефф, — бесцветным голосом произнесла она. — Все эти годы. Ты всегда вел себя так, словно это ты убил его, а не твой отец. Иногда я даже спрашивала себя, уж не ты ли и в самом деле это сделал.

Стинхерст покачал головой, отказываясь от оправданий.

— Я. Конечно, я. В ту ночь в библиотеке был миг, когда я еще мог броситься к ним, остановить отца. Они были на полу, и… Джефф посмотрел на меня. Маджи, я последний человек, кого он видел. И последнее, что он узнал, это: его единственный брат стоял в сторонке и смотрел, как он умирает. Понимаете, это равносильно тому, что я убил бы его своими руками. В конечном счете ответственность лежит на мне.

«Чуме подобная, измена глубоко проникает в кровь».

Линли подумал, что эта строка из Уэбстера[43]

на редкость точна для данного случая. Ибо измена Джеффри Ринтула стала источником разрушения всей его семьи. И оно не ослабевало, оно продолжало питаться другими жизнями, соприкоснувшимися с кругом Ринтулов: Джой Синклер и Гоувана Килбрайда. Но теперь это кончится.

Осталось выяснить всего одну деталь.

— Почему в эти выходные вы связались с МИ-5?

— Я не знал, что делать. Я только понимал, что любое расследование неизбежно сосредоточится на сценарии, который мы читали вечером того дня, когда умерла Джой. И я подумал — я был уверен, — что подробное изучение сценария вытащит на свет божий все то, что моя семья и правительство так тщательно скрывали двадцать пять лет. Когда Уиллингейт позвонил мне, он согласился, что все экземпляры сценария должны быть уничтожены. Потом он связался с вашими людьми из Особого отдела, а они в свою очередь — с Департаментом уголовного розыска, который обещал прислать в Уэстербрэ кого-нибудь… кого-нибудь не из простых служак.