Расплата (СИ)

Анциферов не слишком верил в "виновность" олигарха, но где-то в глубине души надеялся, что, быть может, Хлопонин все-таки виновен, возможно, не в том, в чем его подозревают, но в чем-то другом, и он в этом непременно сознается или хотя бы выдаст себя каким-либо образом, и тогда рано или поздно, потянув за кончик ниточки, можно будет раскрутить весь клубок преступной комбинации или вероломного плана.

Надежда на то, что Хлопонин виновен, теплилась у Анциферова и была связана не с тем, что он был мстителен и кровожаден и хотел любой ценой посадить в тюрьму невинного человека. Все было ровным счетом наоборот: Сергей больше всего на свете боялся посадить в тюрьму невиновного человека. Он не разделял принципа "ради десяти виновных можно пожертвовать одним невиновным", и поэтому ему становилось все трудней работать в современном уголовном розыске, где ради плана и статистики посадить невиновного человека стало довольно-таки обычным явлением. Несмотря на безапелляционность и даже циничность последнего утверждения, почти никто этому уже не удивлялся, но на официальных брифингах и в пресс-релизах по раскрываемости эту информацию старались не предавать огласке как ненужную и даже чересчур вредную для широкой общественности.

Сергей решил попробовать сыграть ва-банк с Хлопониным в его любимую игру "хороший и плохой следователь", ту самую игру, которая до сих пор действовала практически безупречно на большинство подследственных. Принцип игры заключался в том, что человек, натерпевшись от плохого следователя и не расколовшись под воздействием угроз и шантажа, иногда гораздо лучше шел на контакт со следователем при применении к нему на контрасте "человеческого" подхода. Безусловно, именно контраст между "плохим" и " хорошим" следователем давал столь ощутимый эффект. В знаменитом фильме "Место встречи изменить нельзя" Владимир Шарапов довольно успешно воспользовался этим методом, чтобы "разговорить" Груздева, чего до этого не удалось сделать "плохому" Глебу Жеглову.

Подождав, пока за конвойным закроется дверь, Анциферов жестом предложил Степе сесть.

- Ну что, Степан Леонидович, нормально вас устроили, если можно так выразиться? Или, может быть, у вас есть ко мне какие-нибудь жалобы или просьбы по условиям содержания? - дипломатично улыбаясь, спросил Сергей.

- Жалоб нет, - спокойно ответил Хлопонина. - Скажите, пожалуйста, когда я смогу встретиться со своим адвокатом?

- Думаю, в самое ближайшее время это будет возможно, - так же спокойно отозвался Сергей. - Если вы сообщите нам фамилию вашего адвоката, то мы сами с ним свяжемся и проинформируем его о вашем задержании, и, возможно, вы встретитесь с ним уже на этой неделе, - подытожил Анциферов.

Степа не смог сдержать улыбку.

- Вы знаете, господин следователь, мой адвокат уже знает о моем задержании, так что информировать его об этом нет смысла.

- Замечательно, - произнес Анциферов. - В таком случае просто назовите нам его имя, и если он зарегистрирован в коллегии адвокатов Российской Федерации и имеет действующую лицензию на ведение адвокатской практики, он будет допущен к вам хоть завтра. Во-вторых, вы можете называть меня Сергей Николаевич, а то "господин следователь" звучит чересчур официально.

Хлопонин чуть-чуть оживился, увидев перед собой живого человека, а не робота-следователя.

- Скажите, пожалуйста, Сергей Николаевич, в чем конкретно меня обвиняют и в какой момент меня из свидетеля переквалифицировали в обвиняемого?

- Степан Леонидович, давайте по порядку. Вы обвиняетесь в неуплате налогов в особо крупных размерах. Вы недоплатили в казну Российской Федерации с 2000 по 2002 год 975 миллионов рублей. А это вполне весомое основание для заключения под стражу на этапе предварительного следствия. Кроме того, вы не явились по повестке на допрос в Генеральную прокуратуру Российской Федерации по делу о незаконной приватизации Уральского нефтехимического комбината в 1996 году, по которому уже арестован ваш деловой партнер Аркадий Синицкий", - закончил Анциферов.

Хлопонин на минуту задумался, а потом изобразил недоумение, подняв брови.

- Сергей Николаевич, а если не секрет, когда и на какой адрес мне была направлена повестка о допросе в Генпрокуратуру?

- Не секрет. Повестка была направлена вам в четверг вечером, 22 октября 2003 года, - сказал Анциферов.

Глаза Хлопонина загорелись.