Расплата за наивность

Кошмар наплывал в виде клочьев тумана, настолько осязаемых, что казалось, он забивает легкие, нос, рот и все ее существо. Пытаясь пробиться сквозь эту массу, она задыхалась, падала, вновь вставала и шла в никуда. Но точно при этом знала, что ей непременно надо идти, ее кто-то ждет. Поскользнувшись в очередной раз и упав, она попыталась подняться, но лишь скользила по чему-то вязкому и липкому, а когда поднесла руки к глазам, то увидела, что они в крови. К горлу подкатила тошнота, Алла пыталась закричать, но вместо этого только молча, как рыба, открывала и закрывала рот. И она поползла, это было долго, настолько, насколько может быть во сне. Впереди забрезжил свет. Туда и только туда! Она увидела в этом свете силуэт, знакомый до боли.

«Нет! Пожалуйста, не приходи снова! Я больше не могу! Это он!» Но силуэт все приближался и приближался, увеличиваясь в размерах и приобретая все более четкие очертания. «Отдай его мне! — голос звучал вкрадчиво и тихо. — Ведь он мой!» — «Нет!!! Нет!!!»

С этими воплями Алла скатилась с кровати вся в поту, схватившись за сердце, готовое вырваться наружу.

— О боже, это всего лишь сон! И ничего больше! — Она поднялась. За окном начало светать. — Сколько же времени? Ведь что привиделось. Дура такая, орала, наверное, всех соседей перепугала. Как Стаську не разбудила?..

Алка хохотнула и пошла на кухню. Поставила чайник, присела у стола. Что сон был вещий и дурной, она понимала, но не знала — насколько. В ту далекую ночь ее тоже преследовал кошмар, и он не заставил себя долго ждать, превратившись в реальность. Вздохнув, Алка налила чаю, достала из холодильника остатки вечернего пиршества.

Чаепитие было у нее ритуалом. Японцы бы позавидовали ей — настолько она могла отключаться в это время. А если к чаю было что-нибудь вкусненькое… Пусть оно протекало не по протоколу, принятому у знающих в этом деле толк, но чай она любила и могла по вкусу определить крупнолистовой он или гранулированный, чем приводила в изумление своих знакомых.

Но сейчас даже благословенная чашка чая не спасала от предчувствия. Потихоньку кроша пирожное и маленькими глотками прихлебывая кипяток, Алла размышляла, раскладывала по полкам все, что ей привиделось. С какой стороны ни посмотри — сон плохой.

На окне тренькнул телефон. Да и не телефон, а так, баловство одно. Серега купил на рынке детскую игрушку и протянул провода из своей квартиры в ее через форточки. Говорит, на всякий пожарный случай, вдруг грабители полезут. В наш старенький дом, который уже лет десять как сносят, настоящий телефон не проведут, не дождешься. А игрушка эта очень даже ничего. Когда чего нужно, она трубочку снимала, на кнопку нажимала, и вот, пожалуйста, Серега на проводе, всегда готов к труду и обороне. Правда, надо признать, последнее время он все чаще отсутствовал и замкнутый стал, угрюмый. Никогда раньше ей не грубил, а вчера так вообще: «Приперлась», это надо же, а?

— Чего тебе?

— Не спишь, Алк?

— Кошмар приснился.

— Опять! Сколько раз говорить: все предрассудки.

— У меня свои взгляды на это.

— Кофе есть?

— Ты ж знаешь, я кофе не пью.

— Но для меня всегда держала, или я что-то путаю?

— Не путаешь, заходи.

Идя к двери, Алла машинально отметила, что времени всего 6.30. «И что человеку в выходной не спится? Ну ладно, у меня уважительная причина — дурной сон, а он? О господи, о чем я, он же дома работает, у него все дни и выходные, и будни».

Серега зашел какой-то помятый.

— Ты что, не спал совсем?

— С чего ты взяла?

— Я засыпала и слышала, как ты уходил, — Алла передернула плечами. — Или женщину себе завел?

— Ты же знаешь, мышонок, ты для меня единственная женщина на земле, так что давай не будем возвращаться к этому. Поговорим о делах насущных.

Алла энергично заваривала кофе, хлопотала как никогда. Она уж и забыла, когда Серега был у нее в гостях последний раз. Раньше часто заходил, а как эту телефонную игрушку поставил, так и нужда отпала. Сама хлопотала и думала: «С чего это ты так разбегалась? А с того, что тебе это приятно. Вот!»

— А ты действительно считаешь, что есть проблемы? — Алла налила кофе, поставила чашку перед Серегой, сама уселась напротив.

— Есть, и даже большие, чем ты можешь себе представить, — аккуратно отхлебнув из чашки, Серега задумчиво смотрел на нее. — На местное телевидение поступило объявление о пропаже бумажника и о вознаграждении за его возврат.

Выждав паузу, он продолжил:

— Я не хотел говорить тебе вчера, но, видно, придется. Крутой этот москвич, большими делами заправляет. И как ты правильно заметила, штука баксов для него ничто. Последнее время он был замечен на продаже оружия, и не какого-то там, а сверхсекретного, которое только-только прошло испытание и количество единиц которого можно по пальцам перечесть.

— А откуда ты все это знаешь? — Алка во все глаза смотрела на Серегу и не могла понять, он это или не он.