Расплата за жизнь

— Вот ты где окопался, складская крыса?! — стоял в дверях бледный, согбенный и седой. — Уезжаю сегодня! Слышь, гнида? На волю. Не без твоей помощи! Уж расскажу в Орле, как ты тут зверствовал. Чтоб, коли что со мной, знали бы, с кого шкуру снять! Родственник! Я твою мать своими руками задавлю! Сыщу суку! А потом тебя! — закашлялся, сплевывая на пол кровяные сгустки. И, согнувшись пополам, ушел из склада.

Попов не верил, что Михаил доедет домой живым. И не испугался угрозы. Но через пять лет, когда зону было решено убрать, Петра в числе других демобилизовали, не спросив согласия, не предоставив другое место службы, иную работу.

— России сегодня нужны рабочие, а не охрана! Отпускаем вас на гражданку! Уверены, что никто не уронит звания офицера! — говорил начальник зоны, довольный тем, что успел дослужить до пенсии.

Петька не был в Орле шесть лет. Он вернулся домой с круглой суммой, кучей багажа и новой машиной.

Вскоре женился по совету матери. Тихая, послушная жена работала с утра до ночи. Помогала матери, не докучала Петьке своим присутствием. Из всей ее родни Попов сдружился с братом. Тот тоже — недавний офицер. Вот только служил в погранвойсках. С ним Петька виделся чаще всех.

Они вместе искали работу повыгоднее. Но Петьке повезло быстрее. Его взял на работу Карпов. Виктора взяли в органы милиции, и хотя душа не лежала, не мог дольше оставаться без работы.

Виктор несколько раз брал его с собой на дачу, звал на рыбалку, охоту. Но Петька отказывался.

— У меня лесник знакомый. У него на участке — лисы, зайцы, даже кабаны заходят. Давай вместе, на денек! — уговаривал Петра.

Они долго шли берегом Оки, поросшим ивняком и вербой, пока не свернули на тропу, уводившую в лес.

— Здесь уже недалеко! Всего с полкилометра! — звал Виктор и привел к избе, вставшей неожиданно в самой глухомани леса. — Входи! — открыл двери перед Петькой.

Тот переступил порог и замер от ужаса. Сразу ослабли ноги, взмокла спина, к горлу подкатила тошнота.

Попов невольно оглянулся назад. Хотел отступить, уйти, пока не поздно. Но Виктор не понял и подтолкнул вперед:

— Ты не стесняйся! Тут все свои! — вдавил Петьку в дом и захлопнул двери.

Попов оказался лицом к лицу с Михаилом.

— Не ожидал свидеться?! Думал, что сдох? Ан, хрен тебе в зубы! Живой я! И нынче здоровый! Дошло теперь? Не далось угробить меня! Как видишь, без охраны живу! И ты, падаль, в моих руках теперь!

— Так вы знакомы? — удивился Виктор.

— Еще бы! Его мне до гроба не забыть. И на том свете его ждал бы. Верно, и выжил, чтоб не минуть этой встречи! — хохотал лесник, видя ужас, застывший в глазах Петра.

— Ну что, начальник, поквитаемся за былое? Иль слабо тебе самому себе помочь? Что дрожишь, как хвост собачий? Иль силен с беззащитными? — схватил за грудки, оторвал от пола, поднял к потолку. — Прямо тут на крюк вздернуть? Однако здесь без проку болтаться будешь. Только черви и мухи разведутся. В лесу? Но какая осина захочет эдакое говно на себе держать? — сказал лесник.

— Михаил? За что хочешь его повесить?

— За яйцы! — рявкнул лесник в лицо Виктору и добавил: — Как посмел ко мне привести эту паскуду? Он и есть твой друг?

— Да. Моя сестра за ним замужем. Ребенка ждет.

— Вот так! Уже плодиться вздумал, козел? А знаешь, что ему даже дышать нельзя!

— Оставь его! Расскажи, что меж вами произошло? — попросил Виктор. И, сев к столу, ждал, пока лесник успокоится, отпустит Петьку из рук. Но хозяин не спешил. Он думал, куда сунуть Попова, чтоб тот не сбежал, пока он придумает, как с ним расправиться. Глянув на крышку подвала, открыл, сунул в него Петьку и рассказал Виктору все, что перенес и пережил в зоне от этого человека.

— Мне и без него там горько приходилось. А этот и вовсе жизнь отравил. Превратил в муки. Все за дом мстил. То я знал. Хотел, чтоб от него отказался. Да только Ольгин он — не мой! Она в нем с детьми живет и поныне. Меня не пустила после зоны. Как только услышала, чем хвораю, за детей испугалась, чтоб не заразил. И велела уйти. Я и ушел от них. Сюда. Не думал, что выживу. Да повезло, добрый человек на пути попался. Пожалел. Подсказал, как от болезни избавиться. Помогло. Уже и сам знаю — нет у меня туберкулеза. Но к своим возвращаться не хочу. Отвыкли мы друг от друга насовсем. А вот этому гаду — не прощу! — слышал Петька каждое слово лесника.

— Но ведь ты жив! Тебе помог человек?

— Конечно!

— Наверное, не для того, чтобы ты чью–то жизнь погубил? Иначе большую беду получишь от судьбы. Из нее никто не поможет выбраться.

— Я уже столько вынес, что бояться разучился.

— Не зарекайся! Не сей зло! Умей прощать.

— Ты же — мент! А говоришь, как поп! — удивился Михаил.

— Да что ж, по–твоему, в милиции зверье работает? Я уже столько там — почти два года! Ни одного человека не обидел.

— Так и поверил тебе! — рассмеялся хозяин.

— Дело твое. Но вот ты, лесник, должен только доброе делать. А что утворить хочешь? Снова за решетку угодить? Иль думаешь, что буду молча смотреть, как Петьку станешь убивать? Не дам! Плохой он или хороший, пусть сестра сама разберется.

— Выходит, меня убьешь?