Распни Его

У него часто бывали колебания, сомнения, противоречие и даже непоследовательность. Все это происходило из желания сделать как можно лучше, разумнее, правильнее. Империя была огромна, ее населяли разнообразные народы со своим особым историческим своеобразием, с разной степенью культурности, с разным бытом, религией, родом занятий. Огромны были интересы государства, и не всякий проворный умник мог бы с категорической определенностью сказать, что надо делать и как делать, что полезно для блага государства и что вредно. Производить опыты на живом теле народа Царь не мог.

У него бывали ошибки и промахи. Иногда поддавался влияниям окружающих лиц, принимал решения, которые потом не оправдывались жизнью. Он это сознавал, огорчался и еще строже относился к своим решениям. По существу, это были мелочи, не стоящие внимания, хотя досадные и неприятные. Главное заключалось в его стремлении ко благу Отечества. Если Петр Великий был подобен бурному, кипящему потоку, который стремительно несся к намеченной цели, ломая, срывая и уничтожая все на своем пути, то он, Император Николай II, мог сравнить себя с тихой, покойной рекой, которая так же неустанно катила вперед свои воды, смывала постепенно и медленно, без рывков, старое во имя нового.

За свое царствование Государь достиг огромных результатов. Эти результаты могли бы быть еще б'oльшими, если бы жизнь складывалась так, как он хотел, если бы враги престола и режима не срывали его начинаний, не замедляли хода реформ и не ввергали Отечество в смуты и войны.

Расхождение с обществом началось чуть ли не с первых дней его царствования, когда он пришел с душой, открытой для добра. Он боготворил отца, который для него являлся образцом христианского монарха. Он думал, что вся Россия преклонится перед памятью умершего Царя-Миротворца, что она вся признает благодетельную ценность той мирной, спокойной жизни, которую он дал, достойно охраняя интересы и честь России. И в этом сыновнем убеждении он объявил свой первый манифест к народу.

Горя нашего не выразить словами, но его поймет каждое русское сердце, и мы верим, что не будет места в обширном государстве нашем, где бы не пролились горячие слезы по Государю, безвременно отошедшему в вечность и оставившему родную землю, которую он любил всею силою своей русской души и на благоденствие которой он полагал все помыслы, не щадя ни здоровья своего, ни жизни…

Увы, недолго он находился в приятном убеждении насчет «горячих слез». Тотчас же за похоронами начали поступать сведения о желании некоторой части дворянства и земских людей внести изменения в систему государственного управления и ограничить его самодержавную власть, которую отец завещал охранять неприкосновенной. Это поспешное изъявление затаенных чаяний русского дворянства у раскрытой еще могилы оскорбило его как сына и огорчило как человека. С горьким чувством он услышал, что Император Александр III закупорил политическую жизнь в России и что это было большой ошибкой.

По совету старого мудрого Победоносцева, которого ненавидело радикальное общество, он решил дать отпор вековым домогательствам дворянства и стремлениям земских людей расширить базу своей деятельности и разделить с ним его права и прерогативы.

«Пусть все знают, – сказал он собравшимся делегациям дворян, земских и городских деятелей, – что я, посвящая все силы благу народному, буду охранять начала самодержавия так же твердо и неуклонно, как охранял их мой незабвенный покойный родитель»…

Государь отлично вспомнил свой первый промах. Он случайно оговорился, сказал не то слово, которое следовало, и не сумел поправиться. Это может случиться со всяким, но слово сорвалось и пошло гулять по России. Его обсуждали вкривь и вкось. Старое родовое дворянство было задето за живое, было оскорблено. Более спокойные считали, что Государь неудачно выбрал время для политических изъявлений. Так или иначе, но «бессмысленные мечтания» стали жупелом в борьбе с Государем. Этих слов ему не простили и их не забыли за все эти двадцать два года.

А затем замелькали, как спицы в колесах, одна за одной неудачи, несчастья, удары судьбы. Что-то роковое и обреченное было в этих Ходынках, войнах, смутах, убийствах, в этой неустанной борьбе политических врагов, сеявших крамолу, подтачивавших трон и стремившихся низвергнуть Россию в пропасть.

В 1905 году, когда Россия вела тяжелую войну с Японией, на далекой восточной окраине, в стране вспыхнула революция.

Вспыхнула потому, что это был удобный момент для нанесения режиму смертельного удара. Загорелась пожаром Россия. Забастовали фабрики и заводы, остановились железные дороги, перестали действовать телеграф и почта, не выходили газеты, жизнь в стране замерла, и только революция дышала кровавым пламенем, пожарами помещичьих усадеб и выше и выше поднималась революционная волна.