Распни Его

Евреи, так же как и демократы, ненавидели русский самодержавный строй. Только в одной «дикой, варварской стране, управляемой деспотической властью Царя и чиновников», существовал для евреев ограничительный закон о процентной норме и пресловутая черта оседлости. Эти препятствия евреи прекраснейшим образом обходили. Сам закон давал для этого верные лазейки. Черта оседлости представляла обширнейшее пространство в богатейшей, культурнейшей части на западе России. Но формально — закон был, и это оскорбляло самолюбие людей еврейской национальности.

Талантливый, предприимчивый, изворотливый, неразборчивый в средствах, многими ненавидимый и многих ненавидящий, презираемый и сам презирающий, гонимый и много горя перенесший за свою историческую жизнь, Израиль мечтал о наступлении золотого века. Тысячелетиями он мечтал о пришествии мессии — еврейского царя, который поставит еврейский народ первым между народами. Две тысячи лет назад Симеон, увидев принесенного в Иерусалимский храм Иисуса, воскликнул вдохновенно:

«Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по глаголу Твоему, с миром; яко видеста очи мои спасение Твое, еже еси уготовал пред лицем всех людей, свет во откровение языков, и славу людей Твоих Израиля».

Христос не оправдал надежд и чаяний Симеона. Он пришел «кроток и смирен сердцем». Пришел Владыкой вечной правды и агнцем за грехи человечества. «Царство Мое не от мира сего», — сказал Он мучителям, поднимая голгофский Крест.

Поколения сменяли поколения, а мечта по-прежнему оставалась в душе. Она манила и влекла избранный народ, как манит нас недосягаемая звездная даль. В 1877 году Ф. М. Достоевский написал в «Дневнике писателя»:

«Царят там (на Западе) повсеместно евреи на биржах. Недаром они двигают капиталами, недаром они властители кредита, и недаром, повторяю это, они же властители и всей международной политики. Близится их царство, полное царство. Наступает торжество идей, перед которыми никнут чувства честолюбия, жажда правды, чувства христианские, национальные и даже народной гордости европейских народов. Верхушка евреев воцаряется над человечеством все сильнее и тверже и стремится дать миру свой облик, свою суть»…

Самодержавный русский Царь мешал евреям подняться на последнюю ступень мирового могущества. Его и его министров они не могли купить ни за какие деньги. Это определяло отношение евреев к Царю. Уже в революцию 1905 года сотни миллионов рублей были переданы на русскую смуту американскими банкирами-евреями: Яковом Шиффом, Кун Лоэб, Гугенгеймом и Максом Брейтунгом.

Ни один народ в России не доставлял правительству столько хлопот, забот и неприятностей, как евреи. За них и против них шла постоянная борьба. Еврейский вопрос был как оселок, о который натачивали страсти. О евреях нельзя было говорить плохо. Всякий, кто говорил неодобрительно, непременно зачислялся в ряды черносотенцев, что на языке либералов означало держиморду, квасного патриота, грязную скотину. Вспыхивавшие иногда еврейские погромы целиком заносились за счет правительства. «У нас погромы устраивает полиция», — раз и навсегда объявила левая печать. Для чего нужны были полиции погромы, ради каких сладострастных побуждений — об этом зачем же было долго говорить, раз у нас такой порядок.

Война, усталость, недовольство, повышенная нервность и страстность, слепая ненависть, моральное гниение и болезнь государственного и общественного организмов были так благоприятны для осуществления заветных целей. Судьбу Императора Николая II и судьбу России решили подлинно темные мистические силы в другом месте. Нужно было довести русских Иванов до белого каления, до остервенения, до полного непонимания происходящего. Нужно было исподволь создать такое положение, при котором внутренняя баталия стала бы неизбежной. Нужно было, чтобы семена дали огромное произрастание, страшную детонацию.

«ЗА СВОБОДУ, ЗА МИР, ЗА ХЛЕБ, — кричали на фабриках и заводах. — ВОЙНА ДВОРЦАМ — МИР ХИЖИНАМ».

«ЗА ДЕМОКРАТИЮ, ЗА ПОДЛИННОЕ НАРОДНОЕ ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВО, — провозглашала интеллигенция во главе с Государственной думой. — ЗА СПЛОЧЕНИЕ НАРОДНЫХ СИЛ ДЛЯ ПОБЕДЫ НАД ВРАГОМ».

«ЗА ЗЕМЛЮ И ВОЛЮ», — объявляла партия социал-революционеров, взявшая на себя опеку над великим крестьянским морем.