Расправа над СССР — предумышленное убийство

После революции тут же настанет «первая фаза коммунизма (социализм)», который в XIX веке «чаще назывался коллективизмом»[68]. «Между капиталистическим и коммунистическим обществом лежит период революционного превращения первого во второе. Этому периоду соответствует и политический переходный период, и государство этого периода не может быть ничем иным, кроме как революционной диктатурой пролетариата».

В общем, мира и покоя не будет и после революции. Будет классовая борьба, в ходе которой социалистическое государство уничтожит буржуазию, обобществит всю собственность, а само по себе постепенно отомрет, потому что все будут очень идейные и ни государство, ни вообще никакое насилие им не будет нужно, сами все будут делать.

Перехваченный факел

Маркс, как и почти все революционеры, считал существующий порядок чем-то плохим и неудобным для человечества. Это естественнейшим образом приводило его и к борьбе с Богом – как существом, изначально создавшим некие законы существования Вселенной.

Свою деятельность он логично связывал с совсем другим существом. С каким – очень хорошо показывает одно из стихотворений юного Карла Маркса – еще до того, как он написал «Манифест…»:

И так я буду спускаться все ниже и ниже,А за мной будет идти огромная толпа людей.Они пойдут, издавая сильный шум, и не заметят,Как за ними проход заваливают огромные камни,

А отсветы моего факела на стенахСменяются отсветами совсем другого огня[69].

Юный Карл Маркс гордо поднял факел, чтобы освещать стены подземелья, ведущего в преисподнюю… Полвека европейские коммунисты держали этот факел высоко поднятым. Они соглашались – у пролетариев нет Отечества. Им нечего терять, кроме своих цепей. Они должны использовать любую возможность захвата власти. Если будет война – то тем лучше, надо превратить войну империалистическую в войну гражданскую.

В начале XX века сменилась эпоха… Мир стал другим, вслед за ним и социал-демократия.

С тех пор в Европе существуют, конечно, разного рода левацкие группки, готовят мировую революцию силами своих трех с половиной членов, но основное русло развития левых идей в Европе – это социал-демократия и чуть более радикальный еврокоммунизм. Политическое направление, входящее в европейскую парламентскую политическую систему.

Если реально смотреть на вещи, то с конца XIX века единым словом «социал-демократия» пользуются две совершенно разные политические силы. Сторонники социальных изменений и сторонники внедрения утопии. Первые охотно обойдутся без революции, а если и пойдут на нее – то на социальную революцию, с целью изменения законов. Вторые никак не могут обойтись без утопической революции: чтобы попытаться внедрить в жизнь утопию. В России меньшевики относятся к одной силе, большевики – совсем к другой. Вот и все.

Россия начала XX века смотрела на Европу, как на старшую сестру, училась у нее всему – и хорошему, и не особенно. Русская интеллигенция того времени не меньше Горбачева хотела «войти в европейский дом», а входить-то было уже некуда: Европа изменилась до неузнаваемости. Ничуть не меньше хотели войти в европейский дом и коммунисты-большевики. РСДРП (б) возникает в 1902 году… Как раз тогда, когда в Европе резко меняется дух….

Факел, освещающий путь в ад, начал вываливаться из слабеющих рук толпы все редеющих европейских… чудаков (другой эпитет пусть читатель найдет сам). В самой Европе уже не стало достаточного числа тех, кто хотел двигаться по извилистому подземному тоннелю, который заваливается огромными камнями позади. Но «зато» последователи нашлись в России! Факел юного Маркса подхватили!

Утописты-революционеры довольно равнодушны к лучшему, что выработала социал-демократия, – например, к росту благосостояния и образования народа. Но они заимствуют, а может быть, и усугубляют худшие черты, сформированные в революционном движении Европы XIX века:

1. Резко негативное отношение к реальному миру; абсолютную убежденность в том, что этот мир «кончается» и ему надо только «помочь» умереть.

2.Такую же убежденность, что «необходимо» воплотить в жизнь придуманную ими утопию.

3. Активную готовность убивать и разрушать решительно все существующее для торжества этой утопии.

Все радикальные партии стремились разрушить если и не весь «этот мир насилья до основанья», то по крайней мере разрушить очень многое. Все хотели построить «свой новый мир» – искусственный мир, на выдуманных теоретиками основаниях.

Вопрос в степени… За всю известную нам историю большевики больше всех хотели изменить реальный мир. Больше – и в смысле, желание сильнее. И в смысле – изменить в большей степени.