Расправа над СССР — предумышленное убийство

Это тоже было мясо, которое не проходило по статистике. Целые стала коров и свиней никак не учитывались в числе этих «60 килограммов», но эта «неучтенность» нимало не мешала их поедать, этих теневых коров, части теневой экономики;

3) никак не учитывалась продукция, которую люди выращивали сами для себя.

Садовый домик разрешалось строить площадью не больше 25 квадратных метров, в один этаж и не утепленный. Такой, чтобы жить только летом.

Нормы этого садового домостроения нарушались сразу и самым злостным образом. Ставилась печка… Как же в Сибири, даже летом, без печки?! Стены складывались из бруса… Кто мог помешать купить и использовать брус?! А начиная со второй половины 1970-х ставились и домики в два или в полтора этажа, с каминами и картинами на стенах.

Чем дальше, тем больше народ смотрел на садовые участки как на свою собственность и преспокойно покупал и продавал их, при необходимости просто подделывая документы. В 1980-е и эти ухищрения уже не были особенно нужны.

Главное же, уже с середины 1970-х население весьма успешно снабжало само себя теневыми овощами и такими же теневыми фруктами. А многие разводили на своих участках теневых кроликов и теневых поросят.

Это – нравы Сибири, где холодно и где трудно вырастить что-то, кроме картошки, морковки, капусты. А юг? По всей Росси к югу от Орла и Курска шумели теневые сады, цвели теневые огороды, благоухали теневые коровники и свинарники.

До сих пор спорят, какой именно процент сельскохозяйственной продукции в 1980-е производился в частном секторе. Кто говорит, что «всего» 30%, а кто – что 50 или 60%. Все это – неточные оценки, истины не знает никто.

Само существование теневой экономики хорошо объясняет, как жил Советский Союз. С одной стороны, с конца 1960-х не было в стране никакого глобального голодного ужаса.

С другой стороны, получается – население снабжало само себя, за счет колоссальных природных богатств своей страны.

Правительство же на удивление плохо распоряжается биосферными ресурсами СССР. Оно живет в каком-то другом пространстве и времени… Оно принимает какие-то громадные Продовольственные программы, закупает за рубежом продовольствие, каждую осень мобилизует людей на «борьбу с урожаем»…

И при том правительство не позволяет людям кормить себя самим. Прекратить весь этот сюрреализм можно в любой момент, отказавшись от идеологических бредней, но вот чего правительство СССР никогда не сделало – того не сделало.

Оно только все время ослабляло идеологические вожжи, и только.

Во все времена СССР, с момента его появления, рядовому человеку, чтобы прокормиться и даже просто чтобы выжить, все время, буквально на каждом шагу, приходилось врать, недоговаривать, нарушать идеологические запреты.

При Брежневе приходилось даже меньше врать, чем в более ранние времена, – идеологический прессинг ослабевал. Но получается – у человека не было ощущения, что правительство страны – его лидер. Скорее он ощущал, что правительство слабеет, отступает, вынуждено применяться к реальности.

Мобилизационная экономика и дефицит

Странно, что тотальный дефицит при советской власти пока никто не связал с самой сущностью мобилизационной экономики.

Административно-командную систему и ее детище, мобилизационную экономику, только ленивый не объявлял громоздкой и неэффективной. На самом деле эта система работала, и неплохо, когда надо было делать что-то огромное и важное: например, создать целый промышленный район, построить новый город или стратегическую железную дорогу (БАМ, например). Система была очень эффективна в режиме «чрезвычайщины»: война, стихийное бедствие, прорыв на новые территории.

Эта система крайне скверно работала, когда ничего чрезвычайного нет. Ведь именно в такие периоды спокойной жизни нет нужды никого никуда мобилизовывать, нужно просто жить день за днем, делать обычные бытовые дела. Когда надо было делать что-то частное, мелкое, локальное, система сразу пробуксовывала: инициативу система не приветствовала, а на местном уровне и решения нужно принимать тоже местные. По инициативе местных властей и местной общественности.

В «раннем» СССР правительство вообще не ставило целью снабжать население продуктами сверх самого минимального. Люди должны были работать за похлебку, для достижения не ими поставленных идеологических задач: «построить социализм», «добиться коммунизма во всем мире» и так далее.

Конечно, к 1970 годам уже появились и «принцип материальной заинтересованности», и идея «неуклонного повышения уровня жизни советского человека». Но и тогда основу промышленности в СССР составляли военно-промышленный и топливно-энергетический комплексы, а они никак не создают товаров повседневного спроса.

Мобилизационная экономика позволяла вершить колоссальные проекты, она была удобна и понятна руководству СССР, но она же исключала возможность насытить потребительский рынок и не допускала коренных перемен.