Расправляя крылья. Шаг перед пропастью

— А танго? — нахмурился я. Она покачала головой.

— Сегодня танго не будет. Ты еще не готов. Ты не чувствуешь меня, а без этого, на одних заученных заранее движениях, настоящее танго не танцуется.

Я пожал плечами, но ничего не ответил. Это не мое поле.

Затем была румба, где я понял, что "скисаю". Чем меньше энергии в танце, тем хуже меня пронимает, и тем хуже я себя чувствую. Речь не о скорости, нет, об энергии, абстрактного, но вполне ощутимого понятия. И залажав в очередной раз, остановился, поднимая руки:

— Всё, не могу!

На меня уставился разъяренный взгляд бездонных глаз.

— Слушай, ты права, корпус меня угробил! — продолжил я, вновь воздев руки. — Во всяком случае, как партнера по танцам. Вот только там есть один очень хороший педагогический прием, называется "ведро для котенка", — прищурился я, выдавливая еле уловимую улыбку.

— "Ведро для котенка"? — Кажется, сеньорита заинтересовалась.

— Это я его так называю, у них он зовется по-другому. Смысл прост. Когда котенка бросают в ведро… Ну, ты понимаешь, когда котят бросают в ведро… — ухмыльнулся я. — Если он выплывет — то будет жить. Достоин этого. Утонет — туда ему и дорога.

Она задумалась, и, поняв, что хочу сказать, кивнула.

— Давай я побуду твоим котенком? — словно выклянчивая конфетку, скривился я. — Загрузи меня по максимуму, самым сложным, самым ответственным? Все эти сальсы, румбы… Дай мне что-то, что я либо утону, либо…

Она покачала головой.

— Хорошо. — Блеск хитрющих глаз. — Но учти, Хуан, сам напросился!

Последовала серия жестов музыкантам. Вначале стандартный кулак — "стоп". Музыка смолкла. Затем несколько второстепенных, вновь напоминающих сигнальную систему имперского спецназа. Особенно числительные.

— Готов? — улыбнулась, наконец, она, глаза ее коварно блеснули.

— Всегда готов! — ответил он приветствием юных коммунистов древности, отсалютовал и встал в позицию.

Она хлопнула в ладоши. Еще. И еще. Хлоп. Хлоп-хлоп, хлоп. Хлоп-хлоп, хлоп. И еще. Е еще. По залу прошел довольный гул, после чего вокруг, со всего периметра, начали раздаваться сначала жидкие, но затем все более и более настойчивые хлопки в унисон. Заиграла музыка.

Ого! Сразу так? Сам гранд-Астор, с благороднейшим из латиноамериканских исполнений?

"Ну, ты же сам просил котенка в ведре, Чико?" — усмехнулся внутренний собеседник.

По телу прошла волна — полная мобилизация организма. Я перестал видеть, слышать и чувствовать. Сам превратился в чувство — в вихрь, состоящий из эмоций. Тело по-прежнему двигалось, но лишь теперь оно начало двигаться само по себе, без команд и усилий со стороны сознания. Сознание же было слишком занято — его задачей было ЧУВСТВОВАТЬ, где находится сеньорита, что она делает, и главное, что хочет сделать в самом ближайшем будущем, в интервале двух-трех секунд. И знаете, у него начало получаться!

…Мы танцевали. Бешено кружились, не зная, что каждый из нас будет делать через секунду, но стараясь во что бы то ни стало это понять и предвосхитить. Энергия лилась из нас во все стороны, и окружающие люди, "бомонд" Альфы по интересам в этой среде, зачаровано смотрели, подбадривая нас криками и аплодисментами. Ноги сами прыгали в такт бессмертному "Либертанго", и далеко не только у нас.

Птенчик расправил крылья, и даже сделал пробный полет вокруг гнезда. Но не всегда ему летать в двух шагах от дома, опираясь на поддержку взрослых и мудрых членов стаи. И для того, чтобы начинать жить самому, играть сольную партию, нужно многому научиться из арсеналов того, что должен уметь в ЭТОЙ, грядущей жизни… Не птенец, нет. А полноправный птиц. Ну, или котенок, взъерошенный и мокрый, спрыгнувший на стол с края большого и жуткого ведра.

А потому я буду учиться. Всему, чего не касался, о чем даже не думал в жизни прошлой. И научусь! Сделаю это! Чего бы оно ни стоило!

Да и по большому счету, нет в мире ничего невозможного!..