Распутье(СИ)

Беляев двинулся к входу, а Председатель, увидев десятка два людей и уловив свою фамилию - "Муравьёв приехал, Муравьёв приехал" - на секунду замер, собрался внутренне, подкинул выше большую кучерявую голову и засеменил внутрь двора. Компенсируя неуверенную походку серьёзным и строгим видом, Председатель обошёл всех людей, говоря каждому: "Здравствуйте, Соратник" или "Здравствуйте, Близкий Соратник". Закончив приветствия, он пригласил людей в дом. Большой зал с мягкой мебелью, кухонными табуретками, с окнами, выходящими на две стороны ещё пустого участка, быстро наполнился народом, но тесно не было. Председатель не садился, а занял место лицом ко всем и развернул на журнальном столике поданную секретарём папку. Пока люди рассаживались, он перебирал листы с напечатанным текстом, но, лишь всё стихло, выпрямился, убрал руки за спину и, повернув голову немного набок из-за стеснения за свои большие уши, заговорил резко и быстро, как будто давно уже вёл речь о чём-то и сейчас только на одну секунду прервался, чтобы перевести дыхание.

51

"Соратники! Близкие Соратники! Кандидаты! Шестое заседание Дальневосточного отделения Русского Народного Союза объявляю открытым! Все вы знаете, что на днях к нам приезжал из Москвы уполномоченный Союза Сопредседатель Шлегель Евгений Николаевич. С его приездом организационному этапу...организационный этап, одним словом, для нашего отделения закончен. Теперь мы дееспособная боевая единица нашей партии, нашего РНС. Как вы знаете, по праву Уполномоченного Сопредседатель Шлегель назначил Председателем Дальневосточного отделения Союза меня, Муравьёва Виктора Геннадьевича, а также присвоил мне и некоторым присутствующим здесь почётное звание "Близкий Соратник". Таким образом, поздравляю всех с образованием здесь, на окраине России, новой прекрасной патриотической организации...

Муравьёв говорил и говорил. Он освоился, стал улыбаться и позволять себе шутки. На предложение сесть, вежливо отказался.

"... Ничего, я ещё молодой. М не только двадцать три года, но я уверен, что молодость поможет мне энергично бороться за наше общее дело против преступной еврейской власти до конца. Ну, а помощь и советы старших Соратников уберегут от необдуманных и излишне горячих поступков. Сопредседатель Шлегель кстати как раз и указал, назначая меня, что нашему Союзу нужны в первую очередь молодость, энергия и преданность делу. Как вы знаете, Верховному председателю всего тридцать семь..."

Заседание длилось долго. Муравьёв говорил, спрашивал, сам отвечал на вопросы других, ставил на голосование и одновременно старался прозондировать взглядом каждого из присутствующих. Все были внимательны, в меру оживлённы и в меру сосредоточены, вежливо выслушивали друг друга. Вопросы решались быстро и, как казалось Муравьёву, очень толково, несмотря на то, что треть присутствующих была, как и он, людьми между двадцатью и тридцатью. Молодые держались возбуждённо, выступали громко и лозунгово. Председатель благодушно смотрел на них, испытывая приятное чувство присутствия рядом людей глупее себя. "С такой молодёжью, как у нас, - пошутил он, - необходимо прямо сейчас создавать какой-нибудь боевой отдел РНС".

Вдруг взгляд Председателя на миг встретился с глазами одного из двух офицеров, Кандидатов в соратники, сидевших справа впереди так, что к ним он почти и не поворачивался. Взгляд этот был внимателен; казалось, его

52

обладатель прощупывал и оценивал оратора. Подозрительным было то, что офицеры не улыбались, хотя слова о боевом отделе вызвали у всех, даже у постоянно серьёзного Беляева, смех.

"... Ко всем организационным делам хотелось бы добавить ещё несколько замечаний, так сказать, - Муравьёв сменил тон на более строгий. - Наш Союз ставит перед собой высокие цели возвращения России на её исконный путь развития, борьбы с теми, кто на этом пути может встать, защиты русского народа от врагов и преступников в высоких креслах. Поэтому наша организация должна быть сверхсплочённой, сверхединой. Никаких там фракций, никаких разногласий, одним словом, когда все мы собираемся служить Отечеству и все едины в этой цели, быть не должно".

Муравьёв глянул в сторону офицеров-кандидатов и, почувствовав подступающее раздражение, заговорил резче.