Распутин. Анатомия мифа

Родилась она в 1870 году и была расстреляна по постановлению НКВД в ноябре 1937 года. Между этими датами масса событий, и главные из них — любовные увлечения и служба в тайной полиции большевиков. В ряду удивительных жизненных эпизодов — добровольный переезд в конце 1918 года из Баварии, где она оказалась после революции, в «красную Совдепию». Этот потрясающий антраша, как сама заявляла позднее, она совершила, потому что «симпатизировала РКП(б)» (партии большевиков). Чтобы стать вполне «своей» в царстве Интернационала, отреклась от родственных корней и своего происхождения. Теперь ее имя звучало достаточно «революционно»: Дора Евгеньевна Лейхтенберг.

Долли родилась в именитой семье и приходилась родственницей царям Александру II, Александру III и Николаю II. Ее отцом был внук Николая I герцог Е. М. Лейхтенбергский. Он вступил в 1869 году в морганатический брак с фрейлиной Д. К. Опочининой, которая после появления на свет Долли умерла. Как рожденная в морганатическом (не равнородном) браке, Дарья не имела никаких династических прав и не пользовалась при дворе никаким вниманием. В 1893 году Дарья Евгеньевна вышла замуж за князя Л. М. Кочубея, родила двоих детей и через несколько лет фактически порвала с ним. Без всяких сожалений рассталась она и с детьми. В 1911 году был оформлен развод.

Еще до замужества Дарья Лейхтенбергская, ставшая в 1878 году после второго брака отца графиней Богарне, прославилась своими бесконечными историями, которые не прекратились и при супруге. Некоторые с полным основанием называли ее «великосветской потаскухой». Так как грешить в Петербурге было сложно — кругом глаза и уши, масса знакомых, то Долли регулярно отбывала за границу, где чувствовала себя значительно вольготней.

После революции она не раз повествовала, что Николай II ее «ненавидел» и даже «высылал» из страны якобы за ее «свободомыслие». О том, какого рода «свободные мысли» занимали герцогиню-графиню-княгиню, можно судить по вышеприведенному суждению ее в салоне генеральши Богданович. Царь действительно не мог уважать особу таких нравов именно потому, что они слишком вольные. Когда в 1912 году Николаю II доложили, что капитан первого ранга барон В. Е. Гревенец без согласия начальства тайно обвенчался с Долли Кочубей (это был ее второй, но не последний брак), царь не прибег к обычному в таких случаях наказанию офицера, остроумно заметив, что, избрав себе подобную супругу, барон «и так довольно наказан».

Долли при дворе не принимали, в гостях у своего дальнего родственника Николая II она не была ни разу. Конечно, это ущемляло женское самолюбие, тем более если женщина считала себя тоже «голубых кровей», да к тому же неотразимой красавицей (сохранившиеся портреты вряд ли могут подтвердить такое мнение). Будущая осведомительница ГПУ-НКВД царскую чету «терпеть не могла» и многие годы без устали инсинуировала по их адресу. Причем из ее уст вылетала клевета самого грязного свойства, что вполне объяснимо: развратные люди уверены, что все кругом погрязли в мерзостях порока.

Теперь обратимся к следующему «кладезю истины» — «Воспоминаниям» графа С. Ю. Витте. Они, как и записки А. В. Богданович, давно стали некими чуть ли не сакральными текстами, которые цитируют практически все «разоблачители тайн царизма». Этот документ, несомненно, представляется весьма значительным памятником эпохи. Во-первых, потому, что автор в конце XIX — начале XX века занимал виднейшее место в системе государственного управления: многолетний министр финансов, «отец русского экономического чуда», затем глава правительства, инициатор издания Манифеста 17 октября 1905 года, провозгласившего эру свобод и парламентаризма. Мемуары примечательны и тем, что их создатель — действительно человек неординарный, не только многое видевший и знавший, но и подробно описавший сложные политические коллизии, сотрясавшие в этот период Россию. Это, так сказать, внешняя фабула истории «Мемуаров».

Признавая значение данного источника, нельзя оставить без внимания внутренние, побудительные причины, обусловившие появление этого объемного труда. Сам характер изложения, оценки и суждения автора вызваны не только желанием поведать потомкам об исторической роли мемуариста. графом двигало неудовлетворенное неуемное честолюбие, заставлявшее пренебрегать и здравым смыслом, и элементарными понятиями о порядочности. Витте создавал «книгу-бомбу», которая должна была не оставить «камня на камне» от доброго имени всех его недругов, в числе коих на первом месте стояли царь и царица.