Распутин наш. 1917

«…Разлагайте все хорошее, что имеется в стране вашего противника. Вовлекайте видных представителей вашего противника в преступные предприятия. Подрывайте их престиж и выставляйте в нужный момент на позор общественности. Используйте сотрудничество также самых подлых и гнусных людей. Разжигайте ссоры и столкновения среди граждан вражеской стороны. Подстрекайте молодежь против стариков. Мешайте всеми средствами деятельности правительства… Будьте щедры на предложения и подарки для покупки информации и сообщников. Вообще не экономьте ни на деньгах, ни на обещаниях, так как они приносят богатые дивиденды…»

Глава 31

Deadline-линия смерти

Казанский собор не похож на православный храм ни внутри, ни снаружи. Совмещая черты греческого акрополя и римского амфитеатра, он таит в своей архитектуре что-то языческое. Нефы, уходящие колоннадами вдаль и вверх, в темный, теряющийся в сумраке свод, навевают сходство с тем длинным тоннелем, о котором рассказывают побывавшие в состоянии клинической смерти.

— Почему вы назначили встречу именно здесь? — спросил Батюшин, скользя взглядом по мрачному внутреннему убранству.

Распутин вздохнул и размашисто перекрестился. Не объяснять же царскому генералу, что когда-то в курсантской юности это место было одним из его любимых в Ленинграде. Здесь назначали встречи с друзьями, поскольку даже в непогоду очень удобно было поджидать друг друга под соборными сводами, надежно укрывающими от проливного питерского дождя, а в дни, когда солнышко прогоняло зимнюю хандру, нравилось сидеть на скамейках сквера, расположенного подле храма, подставляя свои бледные лица первым ласковым лучам.

— Мы с вами разгадываем чужие тайны, Николай Степанович, — прошептал он, вручая генералу восковую свечу, — а для настроя на нужный лад Казанский собор подходит лучше вашей канцелярии. Это здание буквально соткано из загадок. Вы когда-нибудь обращали внимание на то, что его купол создан из особого кованого железа? Построен храм ещё до войны с Наполеоном, а технология производства такого материала появилась только спустя полвека после завершения строительства. Вторая загадка — шедевр архитектуры возведён под руководством Андрея Воронихина — крепостного, едва получившего двухлетнее архитектурное образование и не имеющего практического опыта самостоятельного строительства. Сложнейшая конструкция из двух рядов железных рёбер, поддерживающих купол и крест на крыше, построена до разработки метода статического расчёта стержневых конструкций. Воронихин и слов-то таких не знал, но смог «на глазок» возвести диво дивное… Разве это не чудо — такое проникновение сквозь время?

— Никогда не задумывался…

— Вот именно, — Распутин взял под локоть генерала и направился с ним к тускло мерцающим лампадам, бросающим длинные мистические сполохи на лики святых. — Не знать, не замечать и не задумываться — это три кита, на которых зиждется власть тех, кто заметил, задумался и обратил полученные знания в свою пользу. Знаете, когда вольные каменщики сделали первый шаг к своему могуществу? Располагаясь табором у строящихся храмов, они фиксировали и анализировали не только процесс строительства, но и поведение народа, приходящего спастись и утешиться. Научившись подмечать то, что другие по разным причинам считали несущественным, масоны три столетия крутили монархами, династиями и целыми империями, как хотели. Кстати, почему над входом в православный столичный храм установлено масонское всевидящее око, вы тоже не задумывались?

Батюшин смотрел на Распутина широко раскрытыми глазами. В них плескался страх.

— Полноте, Николай Степанович, — улыбнулся Григорий, — ваши юношеские увлечения тайными обществами в настоящее время никого не волнуют и компроматом не являются. Мне точно нет никакого смысла копаться в ваших домашних сундуках хотя бы потому, что страх — очень ненадежный инструмент управления, скоропортящийся, да к тому же обоюдоострый. Испуганный человек опасен прежде всего для источника угрозы, так как постоянно будет стремиться от него избавиться. Это же элементарно.

— А какой же инструмент управления людьми, как вы изволили выразиться, вам кажется справедливым? — выдавил из себя генерал, шумно сглотнув.