Распутин. Вера, власть и закат Романовых

В том же месяце о своей встрече с Распутиным и посещении дома Марии Коровиной написал отец Юрьевский. Распутин вызвал его из тобольской церкви и с самого начала попытался произвести на него впечатление своими знакомствами с высшими клириками – например, с епископом Хрисанфом и архимандритом Андреем (Ухтомским) Казанским. Он упомянул о том, как посещал великую княгиню Милицу с епископом Антонием (Храповицким). Юрьевский заметил, что хотя Распутин, конечно же, хвастался, но он ему поверил. Он почувствовал, что Распутин знает, что епархия собирает информацию о его предположительном сектантстве. Звучными именами он хотел убедить Юрьевского в том, что его принимают истинные православные христиане, в том числе высокопоставленные служители Церкви. Он сказал Юрьевскому, что в Тобольск приехал, чтобы встретиться с архитектором касательно строительства новой церкви в Покровском. Ему нужно было еще около 20 тысяч рублей, чтобы осуществить этот проект. Когда Юрьевский усомнился в том, что он сможет найти столько денег, Распутин ответил неопределенно:

«Она даст!» – как-то загадочно проговорил Распутин.

«Кто – она?»

«Императрица».

Юрьевский был шокирован и смущен услышанным и не знал, что думать.

У Коровиной Распутин похвалялся тем, что бывал во дворце. «Меня и государь знает. Добрейший человек и страдалец большой! Он мне новую фамилию дал. Я не просил. Не знаю, почему. Он сказал мне: ты будешь называться “Новым”. Вот, посмотрите». С этими словами Распутин протянул им свой паспорт. Они увидели, что он говорит правду. Но они не могли знать, что он и лжет: он сам просил дать ему новую фамилию. Юрьевский спросил, почему Распутин ищет общества таких влиятельных людей, ведь, по его словам, такие знакомства «поселяют в человеке только гордость, самомнение». Ему было непонятно, почему Распутин не остается дома и не заботится о душах тех, кто его окружает. «Меня приглашают, – ответил Распутин, – и они люди, и их души ищут пищи, а я всех люблю. Во мне много любви. И меня они тоже любят».

Мария спросила, все ли жители Покровского «духовно сыты». Она спрашивала Распутина: «Почему же вы не питаете души своих соседей, а ездите в столицы и другие города? Ведь в настоящее время везде шатание, везде лжеучения. Почему бы вам не питать души своих крестьян?» Распутин попытался уклониться от ответа на этот вопрос, который был ему явно неприятен. Он пробормотал, что в его деревне «шатания будто бы нет».

Вскоре Распутин ушел, но только после того, как получил благословение Юрьевского. «Что за человек – Распутин? – думал Юрьевский. – Сектант ли он? Или что-нибудь иное представляет он собою?» Одной встречи было явно недостаточно, чтобы дать ответ на этот вопрос:

«Во всяком случае, Распутин произвел на меня впечатление человека странного. Костюм его довольно оригинален; речь его нескладна; словесное выражение мысли не всегда удается ему, почему он сплошь и рядом прибегает к странному движению пальцами обеих рук; все вообще его движения, в том числе и поклоны, быстры, резки, угловаты; впалые глаза его глядят пристально, иногда даже нахально. Уже это одно дает некоторый повод считать его не совсем нормальным человеком. Его тяготение к разным “особам”, ежеминутное хвастовство знакомством с этими особами, желание выделиться среди своих односельчан хотя бы новым именем – все это заставляет думать, что Распутин, если только он не сектант, человек, впавший в “демонску прелесть”»².

Слово «прелесть» в русском языке обычно означает «очарование» или «обаяние», но в религиозном контексте его можно истолковать, как «заблуждение». Прелестью официальная православная Церковь называет преувеличенное и необоснованное осознание собственной духовной одаренности. Иногда такое состояние подобно психозу: люди теряют душевное равновесие и впадают в волнение³. И в этом Распутина обвиняли постоянно.

В конце июля Антоний получил письмо от Елизаветы Казаковой. Юрьевский был знаком с Казаковой, и он расспрашивал Распутина о ней. Упоминание ее имени Распутину не понравилось. Он спросил, что именно хочет узнать Юрьевский. «А она вас прямо называет заблуждающимся», – ответил священник. «Злоба блеснула в глазах Распутина, душевное равновесие оставило его. Волнующимся голосом, с злобной усмешкой проговорил он: «Она меня считает за заблуждающегося? Как это?»⁴