Распутник

Расступись!Идет вояка!Грозен рык ночного льва!От вина и карт, однако,Закружилась голова.Исключением из правилНе был нынешний урок:Друга драться он заставилИ, как заяц, прочь утек[67].

Молодой человек, десять лет назад пытавшийся похитить мисс Малле из-под носа у назойливых опекунов, теперь стал завсегдатаем целительных «ванн» мисс Фокар и отчаянно разочаровавшимся любовником мисс Барри.

Драматург Натаниэл Ли, через несколько месяцев после смерти Рочестера, вывел его в 1680 году в одной из пьес под именем Розидора: «Сплю я или бодрствую, но подавай мне вина, но подавай мне девок!» Однако на исходе семидесятых, предчувствуя скорую смерть (а умер поэт каких-то тридцати трех лет от роду), Рочестер не только ожесточился, но и впал в глубокую задумчивость. Возможно, самым трогательным его стихотворением является заведомо иронический «Отставной вояка» со смутными аллюзиями на битвы при Бергене и в Ла-Манше и с шумной бравадой, оборачивающейся в заключительном четверостишии грустью и горечью:

Как отставной, но бравый адмиралС огромною подзорною трубойСпешит проинспектировать со скалВ морской дали наметившийся бой,Не доблести, а должности лишен,За схваткой с пониманием следя,Не отрицая, проклинает онПочетный статус бывшего вождя…Так дни мои, вне страсти и вина,В пожизненном бессилии текут

И вынесла коварная волнаНа стылый берег старческих причуд.А все же передышка настает(Иначе б я в мученьях изошел!),Когда бутылей боевитый флотПлывет под канонаду рифм на стол.Я знаю: раны, шрамы и рубцыНе отпугнут от моря молодежь,А новобранцам я гожусь в отцы,Пусть для отцовства стал, увы, не гож.

Иной и не захочет с нами плыть,Во мне дурной увидев образец,Но, чтобы жалким трусом не прослыть,Он выпьет — и сопьется под конец.А если кто другой блюдет моральИ брезгует огнем ночных атак,Я укажу ленивцу на пищальИ подскажу, куда палить — и как.Я расскажу о том, как напролом,За домом — дом, берутся города,Как стекла бьем, как дверь с петлей дерем,

Каких трофеев ищем мы тогда.И, распаленный винами и мной,На приступ в первой шлюпке он пойдет —Лачуги не пропустит ни одной,Возьмет бордель и церковь в оборот.А я — в шатре бессилья своего —Благословлю безумные дела;Ведь мудрость мне — и больше ничего —Отставка по болезни принесла.

В абсолютно другом духе выдержано сравнительно раннее стихотворение «Несовершенное наслаждение», трактующее тему временной импотенции: