Рассекатель. Книга 4 Обожествление

Он нанес ряд быстрых ударов, заставив Баошенгдади закричать от боли. Бог жизни развернулся, чтобы убить, наконец, дерзкого героя, и тут мир вновь остановился. Швитский вступил в бой. На сей раз Баошенгдади не притворялся и сразу бросился в атаку. Андрею приходилось извиваться в пируэтах, уходя от атак своего бывшего учителя, поскольку в отличие от него, он не мог спокойно принимать удары. Баошенгдади же не обращал внимания на раны, наносимые ему его любимым учеником. Несколько раз Андрею удавалось поразить его: в грудь, пронзив сердце, в подмышку, отрубив левую руку и в пах, заставив бога жизни содрогнуться.

Обычно смертельные, на Баошенгдади эти раны стремительно заживали, не приближая Швитского к победе. Пусть Андрей и был быстрее, но убить бога жизни он не мог. Они носились по всему полю, пролетали мимо застывших героев, взмывали ввысь, наносили сотни ударов, но не могли закончить сражение.

– Ты не удивлен? – произнес с улыбкой Баошенгдади, нанося очередной удар кулаком.

– Мы оба знаем, что я не могу на самом деле остановить время, никто не может, даже Асура с Рассекателем, – ответил мрачный Андрей, его силы уже были на исходе, – я способен лишь ускорить свое тело и душу до такой степени, что весь мир будет казаться мне застывшим. Посему быстрейшие существа способны врываться в мой «остановленный мир». Чью сущность Вы используете сейчас, учитель?

– Этого зверя я встретил в Бездне, – со смехом проговорил Баошенгдади, – столь быстрого, что казалось, он телепортируется. Но мне удалось его изловить и понять, что это скорость. У него не был имени, вот я и нарек его Венто.

– Учитель, я прошу Вас последний раз, помогите мне! – вновь взмолился Андрей.

– Нет, – Баошенгдади остановился, принимая на себя удары Швитского, – я не могу…

Андрей отсек ему левую руку и ногу, но бог жизни использовал это, чтобы сблизиться с ним. Баошенгдади схватил Швитского, и мир вокруг пришел в движение. Бог жизни свалил Андрея на землю и начал бить его кулаками по лицу.

– Как ты посмел предать меня? Как? Я дал тебе все! Я спас тебя, никчемного заморыша, брошенного собственными родителями! Я научил тебя всему, что знал. Ты был мне как сын! Я любил тебя! Даже когда ты потерял цветок бессмертия и по твоей вине родился Ахриман, даже тогда я не отвернулся от тебя. Но сейчас… ты решил вонзить мне меч в спину. Сейчас, когда я так близок к истинному бессмертию. Неблагодарный!

Лицо Андрея превратилось в кровавое месиво. Он не мог защититься, ощущая на себе всю мощь гнева божьего.

– Не смей!

С криком в Баошенгдади влетел Никита, отбрасывая того в сторону. Из его кольца вылетели картины, на которых были изображены могучие воины. Стендаль щелкнул пальцами, и персонажи картин ожили. Они вошли в реальный мир и набросились на Баошенгдади, хватая его за руки и ноги.

– Исцеляйся! – обеспокоенно закричал Никита, взгянув на обезображенное до неузнаваемости лицо Андрея.

– Ты смеешь мешать мне?! – взревел взбешенный Баошенгдади.

В гневе он разорвал оживших воинов на части и бросился на Никиту. Но ему в спину вонзился клинок, это был Ахей, а со стороны прилетела огненная плеть и обвилась вокруг его шеи. На сей раз пламя возымело эффект. Тело Баошенгдади вспыхнуло, и бог жизни закричал от боли, в то время как плеть еще и сдавливала шею.

– Он не идеален! – закричал Никита. – Эссенции могут воздействовать на него!

Адриан появился перед Баошенгдади и вонзил две руки в его грудь, поджаривая того изнутри. Агония захватила бога жизни. Он затрясся, запрокинув голову и плюясь слюной. В следующий миг Баошенгдади взорвался фонтаном крови, но тут же появился целый и невредимый в нескольких метрах от Ахея.

«Бесконечно я так делать не могу», – подумал мрачный Баошенгдади, – «сменим тактику».

Позади него появился фантом белого тигра, зверь рычал и был готов кинуться в атаку.

– Содрогнитесь! – злобно прокричал Баошенгдади, указывая на своих врагов.

И фантом белого тигра, издав грозный рык, кинулся на Ахея. Пройдя сквозь него, он перекинулся на Адриана, а затем погнался за Никитой.

– Нет, нет, нет, только не опять! – Стендаль бросился бежать, преследуемый кошмарным фантомом. Он ускорил свой кровоток и обрел невероятную скорость, только так он мог уйти от этой ментальной атаки.

Ахей и Адриан в это время замерли, не в силах пошевелиться от захватившего их ужаса. Ахей видел и чувствовал кожей, как по его телу ползут змеи, скользкие и омерзительные. Они шипели и постепенно обвивали его. С детства он страшился ползучих гадов, и постепенно страх перерос в ненависть, сейчас Ахей вновь ощутил себя маленьким мальчиком, беззащитным и слабым.

Для Адриана же весь мир погрузился во тьму. Он не видел и не слышал никого, даже самого себя. Собственный голос не доходил до его ушей. Он ощутил себя абсолютно одиноким, и ему стало казаться, что никого больше в мире нет, и никогда не было. Что он один во всем мире. Таков был главный страх великого героя – тотальное одиночество.