Расшифрованный Достоевский. Тайны романов о Христе. Преступление и наказание. Идиот. Бесы. Братья Карамазовы.

Действительно, тем, кто пережил революцию в России, ужасы двух мировых войн, холокост, "Бесы" казались актуальнейшим произведением. Не случайно мировую известность приобрела инсценировка романа Достоевского Альбером Камю под названием "Одержимые", премьера которой состоялась 30 января 1959 года в парижском театре "Антуан". Композиционным центром спектакля стала "Исповедь Ставрогина". Уже в дневнике 1947 года, в период работы над пьесой "Праведники", Камю отмечал: "Духовный коммунизм Достоевского — моральная ответственность всех". А в день премьеры "Одержимых" французский писатель заявил: "Я старался только проследить глубинное движение книги и подняться вместе с ней от сатирической комедии к драме и к трагедии… В остальном же мы пытались среди этого жуткого, суетного, полного скандалов и насилия мира не потерять ту нить сострадания и милосердия, которые делают мир Достоевского близким каждому из нас".

Сам Достоевский тоже порой хотел заглянуть в будущее, но оно получалось уж больно мрачным. Уже после "Бесов", в планах к роману "Подросток" Достоевский сделал запись: "Фантастическая поэма-роман: будущее общество, коммуна, восстание в Париже, победа, 200 миллионов голов-." Но он еще верил, что Россию минует чаша сия.

Еще продолжая работу над четвертой частью "Идиота", 11 (23) декабря 1868 года Достоевский писал из Флоренции поэту А. Н. Майкову: "Здесь же у меня на уме теперь: 1) огромный роман, название ему "Атеизм" (ради Бога, между нами), но прежде чем приняться за который мне нужно прочесть чуть не целую библиотеку атеистов, католиков и православных. Он поспеет, даже при полном обеспечении в работе, не раньше как через два года. Лицо есть: русский человек нашего общества, и в летах, не очень образованный, но и не необразованный, не без чинов, — вдруг, уже в летах, теряет веру в Бога. Всю жизнь он занимался одной только службой, из колеи не выходил и до 45 лет ничем не отличался. (Разгадка психологическая: глубокое чувство, человек и русский народ). Потеря веры в Бога действует на него колоссально. (Собственно — действие в романе, обстановка — очень большие.) Он шныряет по новым поколениям, по атеистам, по славянам и европейцам, по русским изуверам и пустынножителям, по священникам; сильно, между прочим, попадается на крючок иезуиту, пропагатору, поляку; спускается от него в глубину хлыстовщины — и под конец обретает и Христа и русскую землю, русского Христа и русского Бога. (Ради Бога, не говорите никому; а для меня так — написать этот последний роман, да хоть бы и умереть — весь выскажусь…)"

А еще 18 февраля (1 марта) 1868 года Достоевский писал Майкову: "И вообще, все понятия нравственные и цели русских — выше европейского мира. У нас больше непосредственной и благородной веры в добро как в христианство, а не как в буржуазное разрешение задачи о комфорте. Всему миру готовится великое обновление через русскую мысль (которая плотно спаяна с православием…), и это совершится в какое-нибудь столетие — вот моя страстная вера".

Достоевский также писал, что приступить к осуществлению нового замысла сможет лишь после того, как освободится от долгов и будет иметь хотя бы необходимые средства для жизни. "Атеизм" на продажу не потащу (а о католицизме и об иезуите у меня есть что сказать сравнительно с православием)", — патетически восклицал писатель.

К теме "Атеизма" Достоевский вернулся в письме к С А Ивановой из Флоренции от 25 января (6 февраля) 1869 года, через неделю после отправки в Россию последних двух глав "Идиота": "Теперь у меня в голове мысль огромного романа, который во всяком случае, даже и при неудаче моей, должен иметь эффект, — собственно по своей теме. Тема — Атеизм. (Это не обличение современных убеждений, это другое и — поэма настоящая.) Это поневоле должно завлечь читателя. Требует большого изучения предварительно. Два-три лица ужасно хорошо сложились у меня в голове, между прочим, католического энтузиаста-священника (вроде St Francois Xavier)".

Достоевский упомянул миссионера, проповедника христианства на Дальнем Востоке и одного из сотрудников основателя ордена иезуитов Игнатия Лойолы Франциска Ксаверия (1506–1552), канонизированного католической церковью.

"Атеизм" стал своеобразным продолжением дискуссии о русском человеке и его метаниях, об атеизме и католицизме, которую ведет князь Мышкин с публикой, собравшейся в доме у Епанчиных:

"…Католичество римское даже хуже самого атеизма, таково мое мнение!.. Атеизм только проповедует нуль, а католицизм идет дальше: он искаженного Христа проповедует, им же оболганного и поруганного, Христа противоположного! Он антихриста проповедует, клянусь вам, уверяю вас!.. Папа захватил землю, земной престол и взял меч; с тех пор все так и идет, только к мечу прибавили ложь, пронырство, обман, фанатизм, суеверие, злодейство, играли самыми святыми, правдивыми, простодушными, пламенными чувствами народа, все, все променяли за деньги, за низкую земную власть. И это не учение антихристово?! Как же было не выйти от них атеизму?..