Расшифрованный Сервантес. Необыкновенная жизнь автора «Дон Кихота»

Выше мы уже упоминали о тех предметах, которые изучали школьники в тогдашних учебных заведениях, и теперь можем коснуться характера самого образования. Оно, как и в Средние века, оставалось пронизанным всевозможными суеверными представлениями и невежеством и исходило из утвердившегося и, казалось, незыблемого принципа единства страны и религии. Образованию детей стали уделять несколько больше внимания, чем это было в недавнем еще Средневековье, при растущем понимании того, что они должны быть лучше подготовлены для обеспечения своей личной жизни и дел страны в целом. Общая программа их подготовки для будущего предусматривала: в первую очередь – воспитание и внедрение в них уважения к Всевышнему королю и родителям с самого первого года учебы; овладение умением читать и писать, а также говорить на испанском языке с кастильским произношением в восемь лет; на третьем году обучения они должны были овладевать знаниями арифметики, алгебры и геометрии; четвертый год школы, то есть для учеников десятилетнего возраста, добавлял к другим предметам географию и вводил запрет на чтение всяких мирских комедий, поскольку они «служили приманкой дьявола для ослабления слабой натуры» детей; изучение священной и светской истории добавлялось, когда ученикам было 10,11 и 12 лет, а в последующие два года проходило овладение иностранными языками. Использование латинского языка в школах, хотя овладение им далеко отставало от испанского, тем не менее служило средством доступа для учащихся к более широким источникам идей и культуры. Конечно, для той эпохи такая программа представлялась довольно насыщенной и впечатляющей, но в большинстве случаев на практике она оставалась всего лишь желательной к исполнению, но не осуществляемой на деле.

Общая атмосфера в школах была очень суровой. Учитель очень внимательно следил за поведением своих подопечных и при проявлении ими малейшего нарушения дисциплины, непослушания или нерадения обрушивал на «виновного» удары хлыста по спине или рукам. Как и все его современники, призванные составлять будущую элиту страны, Мигель вместе со своими однокашниками прошел тогдашнюю суровую школу обучения разным наукам программы образования. В его случае мы можем видеть наглядные и серьезные «плоды просвещения», что в немалой степени было также результатом его личных способностей, прилежания в учебе и большим интересом к целому ряду предметов, а также удивительно рано проявившейся необычной страсти к чтению и редкой тягой к знаниям вообще.

Испанские университеты времен Сервантеса постепенно обновляли свои программы обучения, вводили в них новые предметы и расширяли тематику утвердившихся дисциплин, но в них надо всем продолжала довлеть средневековая схоластика с ее словоблудием и бесконечными теоретическими диспутами, аргументами, спорами и доказательствами. Главным научным предметом по-прежнему считалась теология, которой должны были подчиняться и следовать за ней все остальные дисциплины. Ее центральное значение в программах образования определяло даже более высокую оплату труда ее преподавателей.

В то время как в других европейских странах акцент в университетах все больше ставился на изучении таких естественных наук, как анатомия, физика, ботаника, география, и на применении их достижений и знаний в других областях в практической жизни, в Испании главное внимание продолжало сосредоточиваться на бесконечном и нередко беспредметном обсуждении теоретических проблем. К их числу относились жаркие споры о таких вопросах, как, например, о языке, на котором говорили ангелы, или о том, состоял ли небосвод из металлической оболочки или похожей на вино жидкости. Студенты оказывались в мире абстрактных аргументов и философских силлогизмов, тонувших в реках многословия без всякого практического смысла или значения. Многие учащиеся при отсутствии соответствующего воздействия преподавателей продолжали считать высшую математику надуманной болтовней и колдовскими вывертами и не хотели заниматься ее изучением. Учебные пособия оставались старыми и подолгу не пересматривались с учетом прогресса наук. Лабораторий практически не существовало, а хорошие карты были редкостью, и это – в стране с широкой морской навигацией, которая в эпоху открытия земель Нового Света дала миру среди прочего и прекрасную картографию.

У нас нет твердых сведений о том, что Сервантес прошел полный курс университетского образования, и если так было, то в каком городе он учился. Однако его редкая эрудиция и широкие знания во многих гуманитарных областях, которыми насыщены его литературные произведения, говорят о том, что он приобрел их в одном из высших учебных заведений или в напряженном процессе активного самообразования, а возможно, в сочетании того и другого.

7. Мадрид и начало взрослой жизни