Рассказчица

Я победила в школьном писательском конкурсе. Учителя предложили напечатать мой рассказ в школьной газете, и я жутко испугалась – это было то же, что дать миру заглянуть ко мне в душу. Раньше я делилась своими историями только с Кэти. Сочинение историй всегда было для меня чем-то личным, что делалось только за закрытыми дверьми. Как-то я набралась храбрости и послала один из рассказов в журнал. История была глупой и детской, но я все равно на что-то надеялась. Использовала псевдоним со своими инициалами: Джасмин Мартин. Джесс Морган. Рассказ отклонили.

В тот день в доме престарелых тетя Анна просто смотрела в пространство. Папа настойчиво повторил:

– Награду, в писательском конкурсе.

Внезапно тетя Анна сфокусировала взгляд – луч солнца пробился сквозь тучи. Она повернулась с дрожащим подбородком и улыбнулась.

– Ты писатель. – Ее голос был слабым, но это было утверждение, не вопрос, и мое сердце запрыгало, как камешек, пущенный по воде. Писать – это одно, называть себя писателем – совсем другое. – я тоже писатель.

– Словесность – конек Джесс.

– Вообще-то история, – поправляю я папу. Что подтверждалось в моем табеле, который мама каждый раз вешала на холодильник.

Неожиданное кудахтанье с кровати меня напугало.

– История, – с легким презрением прохрипела прабабушка, – это рассказ.

Мы ждали, что она скажет что-то еще, но она сжала рот, внезапно посерьезнев, затем взглянула молочно-голубыми глазами сначала на папу, потом снова на меня.

– История, – снова прохрипела она, – это рассказ, который мы рассказываем себе.

С этими словами она поперхнулась слюной, закашлялась и стала хватать ртом воздух. Ее грудь тяжело поднималась.

– Может, позвать медсестру? – спросила я, испугавшись, что она сейчас перед нами умрет, но кашель прекратился так же быстро, как начался.

Дыхание тети Анны восстановилось, она взглянула на нас круглыми глазами, будто удивленная, что это мы делаем в ее комнате. Ее губы искривились, костлявая рука показалась из-под одеял и потянулась ко мне, ведьмина рука. ладонь тряслась. Тетя Анна хотела, чтобы я подошла ближе. Хоть мне и было страшно, я потихоньку двинулась к кровати. Наконец я взяла ее за руку – мягкую и легкую, как бумага. Она не сводила с меня глаз.

– Любишь рассказывать истории? – прошептала она с нетерпением, заговорщически.

– В каком смысле? – спросила я.

Папа только что сказал ей о конкурсе. Может, она не поняла?

Тетя Анна удивленно подняла брови, тоненькие, словно нарисованные карандашом. Когда она засмеялась, будто ветер закружил на тротуаре сухие листья.

– Да, – сказала она, улыбаясь и похлопывая меня по руке. – Да, – повторила она. Потом откинулась на подушки и сложила руки на животе, как покойная. – Ты выдумщица, как я.

Ее взгляд стал печальным, она снова уставилась в никуда. Потрясенная, я зашаркала обратно к папе. Что она имела в виду? Несколько секунд спустя в дверь постучала медсестра, она сообщила, что тетю Анну пора мыть.

В машине папа извинился, сказал, что зря, наверное, меня привез, тетя Анна не в том расположении духа, чтобы общаться с посетителями. Это деменция, объяснил он, мозг не работает как нужно.

Я несколько дней только и думала, что об этом моменте, прокручивала его в голове, как видео на повторе. Тетя Анна будто увидела что-то во мне, как предсказатели видят будущее. Только через несколько недель я поняла, что у слова «выдумщица» есть и другое значение. «Да что ты говоришь, выдумщик?» Так мама спрашивала Гриффина, когда он проливал на кухне молоко и винил в этом воображаемого друга.

Выдумывать – значит врать. Тетя Анна назвала меня вруньей? Спросить ее мне не довелось. Она умерла через полгода, пока я была на Кейп-Коде с семьей Кэти. Родители рассказали, только когда я вернулась. Даже настоящих похорон не было, только скромная служба у могилы в присутствии моих родителей и дяди. Не могу сказать, что это стало неожиданной новостью, но мне было грустно. Для меня это была первая смерть кого-то из близких.

– Это у тебя?

Меня вытаскивают из воспоминаний.

– А?

– Телефон. У тебя? – повторяет Кэти.

Телефон вибрирует в моей сумочке рядом с платьем, которое я оставила валяться на пыльном полу. Поднимаю платье, отряхиваю, достаю из сумки телефон. Наконец-то – сообщение от Райана: «Вечеринка Дага. Придешь?»

Даг Ренфрю – один из лучших друзей Райана в Кине, вместе с Джошем и девушкой Джоша, Лайлой. То, что Райан сохранил с ними связь, несмотря на учебу в интернате, демонстрирует одно из его достоинств – он верный.

– Рай-Рай? – спрашивает Кэти голосом сладким, как мед.

Хоть моя подруга и талантливая актриса, она не может скрыть, что ее это раздражает. Вообще мне кажется, что Кэти так хорошо играет именно потому, что ее личные чувства находятся на самой поверхности. Конечно, у этого есть и опасная сторона – иногда она взрывается, если получает незаслуженно низкую оценку, если ее не берут на роль в спектакле, если я смотрю какой-то фильм без нее. «Девушка с темпераментом», как говорит про нее моя мама.

«Ага», – чиркаю я в ответ Райану и убираю телефон в карман.

– У нас сегодня планы, – говорю я Кэти.