Рассказчица

Церемония по всем статьям организована отлично, но я почти не слежу за ней, а все время оглядываюсь по сторонам – не появится ли Райнер Хартманн. Я и теперь еще не исключаю такую возможность. Убедившись наконец, что он не придет, сосредоточиваю внимание на Адаме, который скромно стоит в глубине зала, как и подобает руководителю похорон, и пытается не смотреть на меня волком всякий раз, как Сейдж берет мою руку или утыкается лицом мне в плечо.

Не стану скрывать, это довольно приятно.

Когда в старшей школе мне дала отставку девушка, желавшая встречаться вечерами по пятницам с кем-нибудь более популярным, мама говорила: «Лео, не переживай. Отверженные наследуют землю». Вероятно, это правда.

Но, кроме того, мама сказала бы мне, что флиртовать с женщиной, скорбящей на похоронах бабушки, – это прямая дорога в ад.

Я не знаю никого из присутствующих, только Дейзи, которая тихо сморкается в полотняный платочек. По окончании церемонии Адам объявляет, когда и где будет проводиться шива. Он также называет две благотворительные организации, предложенные Пеппер, куда можно переводить пожертвования в память о Минке.

У могилы я стою позади Сейдж, сидящей между своими старшими сестрами. Они похожи на нее, но слишком яркие – райские птицы по бокам от примулы. Когда настает очередь Сейдж кидать в могилу ком земли, руки у нее трясутся. Она бросает три горсти. Остальные присутствующие – в основном пожилые люди, видимо друзья родителей Сейдж, – тоже сыплют землю. Я бросаю свою горсть последним и догоняю Сейдж. Не говоря ни слова, она снова сплетает свои пальцы с моими.

В доме Сейдж покомандовали ее сестры – подготовили к принятию друзей и родственников, которые соберутся на поминки, и теперь он совсем не похож на тот, что я видел несколько дней назад. Мебель переставлена, чтобы все, кто придет, поместились. Зеркала завешены в знак траура. На всех горизонтальных поверхностях расставлены угощения. Сейдж смотрит на втекающую в двери череду людей и судорожно вздыхает:

– Все будут разговаривать со мной. Я этого не вынесу.

– Вынесешь. Я буду рядом, – подбадриваю ее я.

Как только мы оказываемся в доме, нас окружают желающие выразить соболезнования.

– Твоя бабушка была моей партнершей по бриджу, – говорит одна нервная, похожая на птицу женщина.

Плотный мужчина с золотыми карманными часами и усами в виде велосипедного руля, напоминающий персонажа с карточки «Шанс» для игры в «Монополию», крепко обнимает Сейдж и раскачивает из стороны в сторону ее хрупкую фигурку.

– Бедняжка, – с чувством произносит он.

Мое внимание привлекает лысеющий мужчина с уснувшим годовалым ребенком на руках.

– Я не знал, что Сейдж с кем-то встречается. – Он неловко протягивает мне руку, которой поддерживает пухлые ножки сына. – Добро пожаловать в цирк. Я Энди. Вторая половинка Пеппер.

– Лео, – представляюсь я и пожимаю его руку. – Но мы с Сейдж…

Тут я соображаю, что понятия не имею, как она объяснила родным мое присутствие здесь. Разумеется, ее право – рассказать им историю с Джозефом Вебером, если она посчитает это необходимым. Но я не собираюсь огорошивать их новостями, если Сейдж этого не сделала.

– Мы просто работаем вместе, – заканчиваю я.

Энди с сомнением оглядывает мой костюм.

– Вы не похожи на пекаря.

– Я не пекарь. Мы познакомились через… Минку.

– Она была нечто, – говорит Энди. – В прошлом году на Хануку мы с Пеппер возили ее в салон красоты делать маникюр. Ей так понравилось, что она попросила на день рождения сделать ей педофил. – Он смеется.

Но Сейдж услышала наш разговор.

– Энди, тебе кажется смешным, что английский не ее родной язык? А ты хорошо говоришь на польском, немецком и идише?

Парень дико смущается:

– Я не нахожу в этом ничего смешного. Мне это показалось милым.

Я обнимаю Сейдж за плечи и увожу ее в сторону:

– Давай проверим, не нужна ли твоим сестрам помощь на кухне?

Пока я веду Сейдж подальше от мужа Пеппер, она хмурится:

– Вот козел!

– Может быть, – говорю я, – но, если он хочет вспоминать твою бабушку с улыбкой, это не так уж плохо.

На кухне Пеппер кладет кубики рафинада в стеклянную вазочку.

– Я понимаю, можно не покупать сливки, потому что они жирные, но неужели у тебя нет даже молока, Сейдж? – спрашивает она. – Молоко есть у всех, ради бога.

– У меня непереносимость лактозы, – бурчит Сейдж.

Я замечаю, что при разговоре с сестрами она вся скукоживается и тушуется. Как будто пытается стать еще незаметнее, чем обычно.

– Отнеси это туда, – говорит Саффрон. – Кофе уже остыл.

– Привет! – восклицаю я. – Меня зовут Лео. Могу я чем-нибудь помочь?

Саффрон смотрит на меня, потом на Сейдж.

– Кто это?

– Лео, – повторяю я. – Коллега.

– Вы печете? – с сомнением в голосе произносит она.

Я поворачиваюсь к Сейдж:

– Ладно, что не так? Пекари носят костюмы клоунов или я одет как бухгалтер?

– Ты одет как адвокат, – отвечает она. – Поди разберись.