Расскажи мне что-нибудь хорошее. История о маленьких ежиках и необыкновенном спасении дельфина Каси

Это было раннее летнее утро. Я менял газетные листы в клетках – ежедневная рутина, чтобы держать наших маленьких гостей в чистоте, – когда позвонила Катерина – социальная работница, которая время от времени присылает нам людей на исправительные работы.

– Доброе утро, Массимо… эм… – нерешительно начала она. – Тут один парень… он немного проблемный, у него СДВГ… Мы не первые, кто берёт за него ответственность – у него ранее уже были проблемы с правосудием. Если бы у вас нашлось для него дело…

Я понятия не имел, что такое СДВГ, и уж тем более не представлял, что такого мог натворить этот парень, но инстинктивно согласился помочь. Какая бы у него ни была история, он нуждается в помощи, подумал я, а у нас есть возможность её предоставить. Я любил наш Центр ещё и за дружелюбие – мы без предрассудков протягиваем руку помощи всем существам, которые в ней нуждаются.

– Мы на месте, – ответил я. – Присылай его хоть сегодня.

Мы распрощались с Катериной, и меня охватило любопытство: кто этот парень такой? Чем он нам поможет? И главное, чем мы поможем ему?

Ответы на мои вопросы пришли после обеда с резким звонком в дверь: на пороге Центра стоял Даниэле.

Взволнованный парнишка чуть за двадцать. Нос, губы и брови украшали многочисленные пирсинги. Я подумал, что под всеми этими железками прячется красивое лицо. Ещё у Даниэле оказались большие выразительные оленьи глаза.

Я пригласил его войти и поболтать, принёс второй стул к моему столу. Даниэле проигнорировал стул и предпочёл ступеньки, ведущие в соседнюю комнату. Он нервничал: во время разговора Даниэле постоянно двигался – вставал, смеялся, ходил туда-сюда, будто никак не мог обрести покой.

Из разговора я понял, что он заинтересован в успехе, и это наполнило меня нежностью к нему. После обмена любезностями я задал вопрос, который задаю всем, кто хочет с нами сотрудничать:

– Даниэле, почему именно животные?

Он замолчал, собираясь с мыслями.

– Потому что… – он явно подбирал слова. – Они чистые. Мне с ними комфортно.

Он снова замолчал, а после попросил разрешения закурить. Разумеется, я отказал.

Даниэле продолжил:

– Рядом с ними… я не чувствую, что меня оценивают. Животные, я имею в виду.

Эта фраза поразила меня в самое сердце.

Я узнал в ней себя: трудности общения с людьми и свободу, покой, которые ощущаю рядом с животными. Мы определённо позаботимся об этом парне, пообещал я себе.

– Хорошо, Даниэле. Отлично, – с улыбкой сказал я.

* * *

Так и началась его деятельность в Центре.

Лето у нас – горячий сезон. И дело вовсе не в погоде, а в зашкаливающем количестве просьб о помощи, которые к нам поступают. Спячка давно позади, и летом ежи переполнены энергией. Люди же начинают подстригать живые изгороди, косить газоны, жечь валежник… Кроме того, званые ужины, походы в кино и прочие светские мероприятия побуждают людей садиться в машины, даже если проехать нужно всего пару сотен метров. Зачастую водители сбивают маленьких ёжиков, когда те пересекают дороги, залитые светом фар.

Даниэле приходил к нам в Центр каждую субботу, и с каждой неделей наша уверенность в нём возрастала. Я видел, как он проникся делом и хочет помочь, но замечал также и его неуклюжесть. За ним нужен был глаз да глаз, а у меня не было на это времени. Однажды я попросил Даниэле помыть пол на кухне. Он вернулся туда с полным ведром воды и опрокинул его на пол, будто собирался драить палубу корабля. Мы были в ужасе.

Я выяснил, что СДВГ является аббревиатурой для обозначения синдрома дефицита внимания с гиперактивностью. Это заболевание частенько выводит человека из строя, вызывает у него состояние перевозбуждения, чувство нервозности и беспокойства. Даниэле как будто всегда был немного не к месту. Тем не менее я был убеждён, что мы делаем хорошее дело. Парень имел здоровые принципы, сочетавшиеся с удивительной нежностью и душевной добротой. Просто у него не получалось это выразить. В перерывах мы говорили с ним обо всём на свете, и я был приятно впечатлён его живым умом.

До Центра Даниэле нужно было ехать 30 километров на мопеде. Со мной он чувствовал себя значимым и уважаемым, и я видел, что он принял заботу о ежах по-своему близко к сердцу. Что до меня, то я просто получал удовольствие от того, что хоть как-то могу помочь этой повидавшей виды душе.

Впрочем, это были ещё цветочки.

СДВГ был не единственной проблемой Даниэле: парень досконально, почти научно, знал все психотропные препараты и их эффекты. Наркотики были для него способом подавить постоянное возбуждение, мучившее его, и он с большой откровенностью рассказывал мне о лекарствах, которые принимал – законно или нет, – чтобы немного замедлиться и унять беспокойство. Даниэле страдал, а я не знал, как ему помочь. Это было непросто.

Помню разговоры с другими нашими волонтёрами:

– Держать его здесь – большая ответственность, – говорили они. – Тут же не психиатрическая больница, а Центр по спасению ежей!

Я был непреклонен: