РАССКАЗЫ-1

А по жизни Нина Васильевна очень, ну, уж очень скромна. Зная себе цену и прекрасно отдавая отчет в своей исключительности в авиации, она нигде и ничем не выказывает этого на людях. Так, мельком, в разговоре обронит, что кто-то очерк о ней написал… но это так, ерунда. И сидит себе тихонько в большом зале на разборе среди летчиков, в такой же форменной одежде, в брюках… всю жизнь в брюках… А большой начальник в пространной речи иной раз вставит соленое словечко… и поперхнется, углядев женщину… и извинится… Поэтому, по скромности ее, по полному неприятию саморекламы — мало кто и знает, что в мировой авиации есть выдающаяся Женщина-пилот. Время течет, летная жизнь многих пилотов подходит к концу. Старые экипажи тают; Нину Васильевну подсаживают к молодым капитанам — уж кто лучше подстрахует… Привычный стереотип жизни в слетанном экипаже нарушается, от постоянного вживания в новый и новый коллектив появляется усталость. Вот и я засобирался уходить. Беседуем об этом с Ниной Васильевной… а с кем еще посоветуешься о самом сокровенном. И у нее вдруг прорывается: — Эх… взял бы ты меня, Вася, напоследок к себе в экипаж… хоть полгодика

поработать спокойно… А то все — молодых да молодых…

— Дак… а кто ж их напоследок-то обкатает… И я с тобой, Нина, полетал бы с охотой. С тобой летать — душе тепло. А душа ж за них болит. Я ж им хоть что-то смогу дать, за полгода хоть троим-четверым… Сама знаешь, как у нас нынче с инструкторским составом. С инструкторами у нас, и правда, завал. Освоение новых самолетов Ту-204 потребовало особо опытных кадров; ушли именно инструкторы, Теперь срочно обкатываем новых, вводим в строй молодежь, пришли новые вторые пилоты… Нет, мое амплуа — именно обкатка молодых. И у Нины Васильевны, выходит, такое амплуа: подстраховать еще не оперившегося капитана, подсказать иной раз, поддержать своим огромным опытом. Поэтому нам, старикам, не будет спокойной жизни. Ну, ладно, я уйду, у меня занятие есть: на худой конец буду писать книги. Летчик ведь стареет стремительно: как только пропадает стимул к умственной работе, к решению задач, — через силу, через усталость, в напряжении эмоций, — так через год-два мозг начинает засыпать… а вместе с ним и весь организм. Наваливаются болячки, наступает стремительная, пикирующая старость — и развал. Это закон природы. И поэтому я буду заставлять свой мозг работать и работать.

А если для человека вся жизнь заключена в одной его трудовой деятельности, если помимо нее он и не мыслит себя… значит, надо такую деятельность по возможности продлить. Многие летчики стремятся летать как можно дольше. Их страшит вероятность оказаться за бортом летной работы. И они тщательно берегут здоровье, свой рабочий инструмент, настраиваются на стайерский темп деятельности — и добиваются в этом достаточно серьезных результатов.

Нина Васильевна — одна из таких пилотов. Она строго следит за своим здоровьем. Физическая культура, обязательная русская баня, спокойный образ жизни, мудрость возраста, — все это вывело нашу героиню в самые первые ряды летных долгожителей. А уж долгожительниц — и сравнить ее не с кем. Она одна такая. Любому летчику, да и не только летчику, ставлю ее в пример. И как старое выдержанное вино с возрастом только набирает силу и улучшает вкус, так старый летчик является носителем опыта, который с годами, отлежавшись, приобретает качество драгоценности.

Что из того, что стала хуже реакция, рассеивается внимание, слабеет зрение — это все неизбежно. Но эти признаки старости компенсируются тем, что мудрый человек побывал в тысячах ситуаций, он ЗНАЕТ КАК, в отличие от молодого, который еще не испытал и побаивается неизведанного.