Рассказы

Едва Папазьян вышел от командира с приказом собираться, как прибежал встревоженный связной и доложил, что пост за селом дал предупредительный выстрел. И сразу все пришло в движение.

На улице послышался рокот мотора, и Задорожный увидел в окно машину с гитлеровскими солдатами. Возле дома Талалая из машины вышел человек с портфелем, а машина поехала дальше. Задорожному показалось, будто она остановилась за церковью.

Когда незнакомец с портфелем был уже возле порога, Алексей Задорожный поразился, узнав Ефрема Танцюру. «Крупный зверь, да не ко времени», — подумал командир партизан.

В сенях послышались шаги и раздался властный голос:

— Где староста, почему из на месте?

Хлопнула дверь.

— Я туточки, Ефрем Петрович!

— Кому выдаешь продукты со склада?

Задорожный не расслышал шепота старосты.

И снова прогремел строгий вопрос Танцюры:

— Документы проверил?

В это мгновение послышался вежливо-спокойный, но достаточно решительный голос Папазьяна. Его тон как бы напоминал прибывшему, что нужно вести себя скромнее в присутствии немцев.

— С кем имею честь?

Ответ последовал не сразу, но в голосе предателя уже не было заносчивости.

— Я уполномоченный по снабжению сельхозпродуктами, моя фамилия Кучеренко.

«Ловко врет, мерзавец», — отметил про себя Задорожный и продолжал вслушиваться в разговор за дверью.

— Сейчас доложу о вас господину майору. — Папазьян прошел в комнату к Задорожному и скоро вернулся. — Господин майор Фридрих фон Ленц завтракает.

Марат Папазьян получил короткий и ясный приказ командира: Танцюру ни под каким видом не упускать.

Задорожный глядел в окно на улицу: его волновала мысль, уехала машина с немцами или стоит за церковью. В ту же минуту он увидел грузовик далеко за селом на горе. Значит, немцы подвезли предателя и он здесь без охраны. Тем лучше…

В общей комнате, где был накрыт стол, Танцюра снял с себя длинный селянский тулуп и остался в новеньком с иголочки мундире немецкого офицера с узкими серебряными погонами.

Марат Папазьян уселся на клеенчатом диване, закинул ногу на ногу и достал из кармана золотой портсигар. Он впервые видел Танцюру и понял, что предатель — птица стреляная и с ним надо быть осторожнее.

— Какова цель вашего визита? — спросил Папазьян.

— Фрин гевольт ист гальб гевонен, — ответил Танцюра, устраиваясь поудобнее на диване. Папазьян тотчас сообразил, что немецкая поговорка приведена ни к селу ни к городу и говорит лишь о том, что полицай решил щегольнуть знанием немецкого языка. Смысл поговорки Папазьян перевел для себя примерно так: «Смело начать — наполовину сделать». Если полицай такой «знаток» языка, как и он сам, то стесняться нечего. Папазьян ответил бессвязными немецкими словами, которые помнил еще со школьной скамьи. Зато произнес их самоуверенно и щелкнул зажигалкой, прикуривая.

Чтобы окончательно усыпить бдительность полицая, Папазьян как бы между прочим, небрежно двумя пальцами достал из кармана документ и показал его Танцюре. Небрежностью и непринужденностью он хотел подчеркнуть, что показывает инспектору документ не по долгу службы, а доверительно. Танцюра увидел знакомую, похожую на страшного паука подпись начальника окружного гестапо оберштурмфюрера полковника Моора, придвинулся к Папазьяну и прошептал:

— Должен извиниться… я сказал не совсем правильно. Я не Кучеренко, а инспектор окружной полиции Ефрем Танцюра. Здесь нахожусь инкогнито. Есть задание навести справки о партизанах шахтерского отряда. Они где-то притаились, надо их… — Танцюра напряг руки с растопыренными пальцами и вдруг быстрым движением сцепил их, точно поймал кого-то.

— Их ферштее, — сказал Папазьян, поднимаясь и давая понять, что больше не может продолжать разговор. Будто бы ради любопытства, он спросил: — А вы куда сейчас направляетесь, господин Танцюра?

— Возьму у старосты лошадей и поеду в село Гали-чаны.

— Вам везет, — сказал Папазьян. — Мы как раз едем туда, можем подвезти.

Чтобы не дать инспектору времени отказаться, Папазьян юркнул в комнату майора, бросив на ходу полицаю:

— Я спрошу разрешения у господина майора, и мы поедем.

Вернувшись, он с улыбкой сказал:

— Господин майор просит не стесняться и занять место в машине.

— Благодарствую…

Из комнаты вышел неприступный майор Фридрих фон Ленц, взглянул на часы и рявкнул:

— Нах форн![20]

Танцюра вскочил с дивана и выпрямился в струнку. Папазьян накинул на плечи майора шинель с меховым воротником, и тот зашагал к двери.

Когда машина выезжала со двора, староста Талалай и его жена низко кланялись и желали дорогим гостям доброго пути.

— Поехали! — весело крикнул Танцюра и помахал рукой старосте: — Ауфвидерзеен!

3

Машина мчалась с бешеной скоростью. Танцюра крепко ухватился рукой за борт, зажав под мышкой черный кожаный портфель. Инспектор полиции был хорошо настроен и даже не придал значения тому, что машина почему-то остановилась на окраине села и в кузов вскарабкался и уселся на мешках часовой с винтовкой. Танцюра оглядывал лица солдат в кузове и улыбался. Потом открыл портфель и достал оттуда антоновское яблоко. Секунду подумав, кому его подарить, протянул сидящему рядом и сказал: