Рассказы

А еще ближе к утру в паху у джигита, как положено, зазвонил будильничек Кашпировского, настойчиво призывая его к опустошению иного, более полного резервуара. Сын гор, не просыпаясь, встал с кровати и, как был, потопал в гальюн, одев, правда, свои цветастые трусы. Надеюсь, уже понятно, что, опорожнившись, он вернулся не к дульсинее, а туда, куда на полусонном автопилоте возвращался после гальюна тысячу раз — в родную свою комнату, где молодой жене как раз снилось прекрасное будущее. Что поделать — рефлексы. Молодая жена спросонья была приятно удивлена таким ранним приходом любимого мужа с дежурства, да еще в таком виде. Потом до нее дошло. В порыве небывалой страсти она неоднократно прошлась по повергнутому джигиту своими изящными стопами в военторговских шлепанцах, размазывая в безнадежную яичницу такие родные любимые штучки, предмет личной гордости и зависти подруг... Потом в ход пошла посуда и другое оружие массового поражения.

Комендатура находилась через дорогу напротив. Бдительный дежурный по гарнизону, проснувшись среди ночи от грохота, звона и воя, в мгновенье ока определил, откуда все это проистекает и, не подумав, послал на корриду ни в чем не виноватый патруль, которому больше всего досталось в той беспощадной битве, получившей название «Чуда в чудильнике», потому что муж и жена — одна сатана, и они объединились вместе с дэвушькой против ненавистных и непрошеных третейских судей с повязками, а когда те с позором ретировались с поля боя, троица еще аж до полудня продолжала громкое и захватывающее выяснение отношений, и атмосфера секции была очень наполнена...

Что? Мораль?! Я вас умоляю. Почитайте десять заповедей и отстаньте, ради Бога.

БРАТ ПО РАЗУМУ

И нет бы раскошелиться

И накормить пришельца...

из Владимира Семеновича

...альфа Волопаса увеличивалась в размерах. Она притягивала и манила. Она переливалась лучистым бело-голубым цветом. «Кто ты, брат?» — спрашивала она, протягивая добрые умные ладони. «Кто ты, брат? Ответь пред ликом Великого Космоса!» — «Я человек планеты Земля... планеты Земля... планеты... Земля... мля... мляяяяя...»

...мляяяяя!.. Я с трудом разлепил глаза. Я находился в собственной спальне и в пустыне Калахари одновременно. Я сгорал от жары снаружи и внутри. Все пылало — и вдыхаемый воздух, и выдыхаемый; внутренности кололо нестерпимым огнем, головной мозг отсутствовал как таковой, а вместо него был сухой жаркий песок с редкими жуками-чернотелками и раскоряками саксаула. Запекшиеся губы были склеены намертво, окружающая действительность была четырех— и пятимерна. Все плавало вокруг.

Но я попытался привстать.

Это мне удалось.

Почти с первой попытки.

Передо мной был трильяж. А в трильяже был кто-то. Этот кто-то, предположительно, был офицером — наглухо застегнутый китель с планками двух медалей, белым «поплавком» училища и значком «За дальний поход»; теплые кальсоны; распухшее лицо без глаз. Он был капитан-лейтенантом — если судить по погонам. Я спросил его:

— Ттты хто?

Он не ответил.

Я обвел глазами окружающее. Окружающее теряло очертания и обретало вновь.

«Я — это ты.»

Спасибо... я уже и сам допер... это я. Ну и харя! А почему в кальсонах? теплых? На дворе июль... или июнь? Но — лето. Уй, духота... А где часы? Ебть... я ж должен быть на службе... начало одиннадцатого!., ох, ни фига ж себе... справили... а что справляли? наплевать... кто был? Ляшик был с гитарой, и Ленка Трушина, тоже со второго этажа... еще кто-то. Оооооооох... Пели, да. Еще как пели. Про Севастополь пели, ну да. Потом расползлись, во сколько? а я остался висеть на открытом окне... курил, надо было продышаться... звезды мне еще светили... и зажигалку уронил вниз, это я помню...

Какая, в анус, зажигалка?! Я же полмесяца как помощник главного инженера! Мне ж на базе надо быть... бумаг ведь груда... послезавтра почта... главный убьет... акты... заявки... форма 8ГДОМ... из управы звонить будут и пороть, пороть... надо ж так нажраться. Надо вставать, и бегом... воды!!!!!!!!!!!!! Оооооооо, твою ж налево... ы-ы-ы-ы-ы...

Автобус, минут десять езды на истерзанном сиденье... фуражка сдавливает башку, как бочку обод. Кочки — как воздушные ямы на Ту-104. Мать, не надо на меня ТАК дыбиться... окошко лучше открой... или сверху там... тяжко мне, не видишь, трах твою в клюз... какие ж вы все, люди...