Рассказы

– О! – Аркадий Семёнович поднял указательный палец вверх. – Это ещё та история. Сегодня даже стыдно вспоминать. Я ни в какую не соглашался заводить собаку-поводыря. Брыкался, как мог. Мне казалось, я не справлюсь, да и не хотелось брать на себя ответственность. Всё-таки собака это ведь.., – он запнулся, видимо подбирая правильные слова.

– А что случилось потом? – спросил Константин Макарович. – Как же вас убедили?

– Я решил сам поговорить с незрячими людьми, – начал свой рассказ Аркадий Семёнович, – поехал в эту так называемую собачью школу, разумеется в сопровождении сына, познакомился с такими же людьми, как я. И один мужчина, уже достаточно взрослый, признался мне, что собака-поводырь для него, это не просо собака, а родная душа. Он в то время похоронил своего первого друга и приехал в школу за другой собакой. Господи боже мой, как же он рассказывал о своём умершем лабрадоре. Если бы я мог всё запомнить, можно было бы целую повесть написать. Он так тепло и сердечно отзывался о собаке, что не каждый может так отозваться и о человеке. Старик вспоминал, как они со своим другом гуляли в парке, как пёс обходил и умело обводил своего хозяина вокруг препятствий. Говорит, однажды вёл его по тротуару и вдруг встал как вкопанный. Тот, сразу не сообразив, в чём дело, стал его подталкивать, мол, иди же ты, чего встал. Даже стал возмущаться. В этот момент проходила женщина и попросила его не ругать собаку, сказала, что та всё делает правильно и, взяв под руку старика, аккуратно повела его вперёд. Затем попросила его поднять руку. Старик нащупал на уровне своего лица рукой склонившуюся ветку. «Теперь вы поняли, почему ваш пёсель остановился? – рассмеявшись, спросила женщина. – Он просто увидел, наверху препятствие, о которое вы могли пораниться».

Женщина обвела их вместе с собакой вокруг препятствия по проезжей части, а старик спустился на землю, обнял пса и, поцеловав его в нос, извинился: «Прости меня, собака, старого дурака, я не сразу понял, что случилось».

– Такая умная собака? – удивилась Анна Михайловна.

– Представьте себе, – закивал Аркадий Семёнович. – Но я вам скажу: они не умеют обижаться. Я тоже иногда ворчу на своего Тошу, а потом вечером извиняюсь за свою несдержанность. Жалко, что они не умеют говорить. Остановится и молчит. А ты думаешь, что же там случилось. Собака тянет тебя в сторону. Теперь-то я уже понимаю, что нужно обходить. Если есть прохожие, спросишь, подскажите, дескать, что там такое. Оказывается, то лужа, то грязь, а однажды Тоша меня спас от открытого люка. И кто их придумал на тротуаре размещать? А ещё беда, искусственные препятствия против автомобилей. Ну, чтобы на тротуары не заезжали. Встречали такие?

– Да, – сказала Анна Михайловн, – у нашего дома есть такие, там и зрячие иногда спотыкаются. У нас девочка упала и сломала руку.

– Об автомобилях думают, – вздохнул Аркадий Семёнович, а о людях совсем позабыли.

– Такое часто случается, – согласилась женщина.

Беседа в парке закончилась тем, что Бархатовы оставили заявку в школе по подготовке собак-поводырей, а через полгода в их семье появился лабрадор-поводырь по кличке Пухлый.

– Почему «Пухлый», – удивился при знакомстве Константин Макарович, – вроде на ощупь он не толстый, наоборот поджарый, стройный.

– Долгая история, – рассмеялся инструктор. – Начинала с ним заниматься девушка-инструктор. Не знаю, по какой причине, но она придумала ему кличку Пушок. А когда передали его мне (девушка та уволилась), я посчитал, что такая кличка больше подходит коту. Сначала в шутку стал называть его Пухлым, а он с удовольствием стал откликаться. Вот так и поменяли имя. Хотя он и сейчас по паспорту Пушок. Но теперь это не имеет значения. Верно я говорю, Пухлый?

Пёс, видимо, в знак согласия тихонько тявкнул и завилял хвостом.

– Вот умница моя, – ласково произнёс инструктор.

В течение двух недель Константин Макарович проходил обучение, как обращаться с собакой, как за ней ухаживать, кормить и всё такое.

Скажи через год Константину Макаровичу, что ему не нужна собака-поводырь, он бы вас не понял. Пухлый стал для него не просто собакой-поводырём, а другом, что говорится, не разлей вода. Они не расставались с ним ни днём, ни ночью. Пух (так сокращённо стали называть пса в семье) спал на прикроватном коврике, рядом всегда стояли тапочки Константина Макаровича, причём неважно, где он их оставил, Пух всегда их приносил и оставлял прямо у кровати. Клал на них морду и лапы, словно кто-то мог их стащить.

Хозяин сам научился вычёсывать пса, сам его кормил, купал, сушил. Сначала Пух недолюбливал фен и громко лаял на него, но постепенно полюбил эту процедуру, особенно, когда Константин Макарович зимой включал тёплый воздух. Сидит, жмурится, а иногда и подвывает, типа песню поёт. Анна Михайловна не могла нарадоваться друзьями. А тем более, что они развязали ей руки – сами гуляли и даже ходили в магазин и на почту.

– Правильно говорят люди, – обращалась она к мужу, – век живи, век учись. Как же мы могли отказаться от такого чуда?